— Ой, ты как курица наседка! — фыркнула девчонка, но встала.
— Давайте собираться! А то продрогнем все! — вставая, произнёс Артём.
— Оставьте меня! Я разберусь! — произнёс я, пряча руки от холода в карманы. В Москве климат намного теплее, — Я не поеду, к Настиным родителям.
— А к моим предешь? Поехали ко мне! — решил вопрос Артём.
— Твои позвонят отцу! И он примчится за мной! — горько улыбнулся.
— Ну, примчится, это сильно сказано. Не на ракете же! Девятичасовой перелёт, никто не отменял! — подмигнул Тёма.
— Поехали! Ты же не отцепишься! Да? — смотрю на блондина. У него шевелюра, не тронутая лаком, лежит в беспорядке. В ушах нет проколов. Лишь тату на запястье, о котором упоминала Настя. Не так, я его представлял. Думал, будет хуже!
Видимо задумавшись, я произнес вслух, свои мысли.
— Серьги в ушах — для девчонок! А я пацан. Это у вас все лакированные и пирсинговые, как петухи. Знаешь песня есть такая:
Расспустили ой косички ухи, ухи все в серьгах
С виду ягодки мальчишки при делах, да при деньгах
Как в лесу растут грибочки На отпиленных пеньках
Так они и голубочки С попой пухленькой в штанах
Петухи ой Петухи по москве гуляют
Селиконом бедра падлы падлы забивают
Ягодички шевелят анусы ходячие
Развелось вас по Москве п*доры бродячие.
(Муз. Зарисовка: Воровайки — " Петухи" Прим. Автора.)
Напевал и пританцовывал Артём.
— Не знаю, я такую песню! — смеясь произнёс я.
— А я не петух, обычный парень! Так что ты брось, думать обо мне, всякую каку! — серьёзно произнёс Тёма и мы пошли в город, уходя от моря.
— Почему ты так резко сбежал? — спросила Настя, которую вёл за руку Артём.
— Услышал фамилию твоей матери! — резко выдал я ответ. Дурак. Не хотел же!
— Васина! И что? — не поняла девушка.
— А то, что она была первой женой, моего отца! — прорычал я. И зачем я с ними делюсь. Не понимаю. Но, очень хочется выговориться. Понимаю, что они не те люди, но других рядом нет. А услышав фамилию первой жены отца, моё терпение и броня разошлись по швам.
— Я не знала этого! — уставилась на меня девушка.
— Всмысле? — остановился Тёма.
— В прямом! Я видел штамп в паспорте отца. Да и от матери слышал фамилии Васина и Никонов, — ответил я, не останавливаясь.
— Да ну! Твои родители уехали же вместе отсюда! С тобой! Я не понимаю! — не прекращал Егоров Артём.
— До моего это было, рождения! Мой отец женился на моей матери, после моего рождения! У вас так? Нет! Поэтому закройте свое любопытство и отстаньте! — злился я.
— Ты узнал и обиделся на батю? — остановил меня Артём.
— Нет! Я узнал это давно! Повод другой. Но я, не скажу! — я отвернулся.
— Ладно! Потяпали!
Бродил я долго, а обратный путь занял немного времени. Мы пришли к тому же дому. На мой взгляд, Артём развёл руками.
— Мы живём в одном доме. Правда в разных подъездах! А в детстве жили вообще, друг напротив друга, в другом доме. Так что, извиняй, брат!
— И нафиг я сюда припёрся! — вздохнул я.
Из темноты, нам навстречу вышли двое мужчин. Один — отец Насти, второй блондин с улыбкой, как у Артёма. Его отец. И мой дядя.
— Ну здравствуй, Артём! Я твой дядя! Отец Артема — Роман Иванович, — протянул блондин руку.
— Здравствуйте! — пожал я её в ответ.
— Я смотрю, вы уже познакомились! — усмехнулся отец Насти.
— Ну в кого он?! Это ты вечно, в молодости, вместо приветствия двигал мою челюсть! А теперь, мой сын, как ты! Это прям вечная карма! Ты слишком много времени проводил с ним в детстве, вот он и нахватался! — шутил Роман Иванович. Я невольно улыбнулся. Все — таки они забавные.
— Чего сбежал то? — нахмурился Никонов.
Я промолчал, смотря в его глаза. Жаль, я не умею как отец считывать людей. За годы своей работы, отец отточил мастерство эмоций, на ура. Он умел скрыть или заменить свои эмоции, но и мог прочитать тебя, как книгу.
— Пап, а правда, что мама была замужем за его отцом? — влезла Настя.
— Блин! Кто тебя тянул за язык, Настюха! — ругнулся Артём.
Взрослые немного опешили и переглянулись.
— Я так понимаю, что ответ: НЕТ, не устроит? — произнёс Алексей Павлович.
— Откуда информация? — подхватил отец Тёмыча.
— Из первоисточника, видать! — присвиснул Артём.
— Пойдёмте домой. Сядем и всё обсудим. Холодно уже. Насти, и вообще, можно уже спать идти! — произнёс Никонов и пошёл к подъезду.