1988 год. Январь 1 число.
Афганистан. Провинция Герат. Чакав.
Во вторую половину новогодней ночи я отстоял службу в охранении и теперь спускался с поста вместе со своим напарником по службе вниз к землянке. Служба сегодня была неважнецкая, вся мотоманевренная группа справляла Новый год. Небо было в зарницах — со всех сторон стреляли сигналками, СХТешками и осветилками. Минометчики тоже не отставали, навешали «люстр» вокруг нашей базы и постоянно поддерживали освещение. В общем, осветительных мин не жалели и над базой было светло, как ранним вечером. Нести службу в таких условиях было невыносимо. Все сидят за столом и объедаются всякими вкусностями, а мы с Семёном как два сыча на посту, глотали слюни и смотрели иллюминацию. Но ничего, сейчас спустимся и наверстаем упущенное. Нас ждали цыплята табака, приготовленные Ничейкой из свеже-пойманных куропаток. Шашлык из кабанчика, приготовленный Родным и всевозможные салаты, над которыми потрудились Даян и Груша. Но было ещё кое-что — испечённый огромный слоёный пирог со сгущёнкой и вареньем.
Вот с такими мыслями мы и вошли в землянку. Сняли бронежилеты, поставили оружие в пирамиду и переоделись. Семён остался в землянке — разогреть чаю и поесть пирога.
А мне этого было мало, я хотел вкусить всё, и поэтому пошёл наружу, где горел костерок и жарился шашлык. У костра сидел только один Андреич и было понятно, что он меня поджидал. Разговор, который я ему обещал, у нас так и не состоялся. Зато теперь был удобный случай — половина взвода уже спали от ночных бдений, ещё часть — после службы, а остальные рассосались по делам.
— Здоров Андреич, — бодро сказал я.
— И тебе не болеть. Да, кстати, С Новым Годом!
— С Новым Счастьем!
— Волк, бражку будешь?
— Если закусон нормальный, что ж не выпить.
— Ну, тогда бери для начала цыплёнка табака, вон в фольге завернут, я его уже разогрел.
— Это гоже. Может, дом вспомню.
— Ничей готовил, я бы ему по рукам надавал. Всё хорошо, но слишком остро. Теперь я его звать буду «Маленький Армян».
— Ну, сейчас попробуем. А где брага?
— Иди за кружками. Пить что, из огнетушителя будешь?
Пришлось сходить в землянку и принести пару кружек. Поставил их на вкопанный стол и стал разворачивать фольгу с цыплёнком. Андреич вытащил из-под стола огнетушитель, поднёс к нему кружку и нажал клапан. Брага, пенящаяся и пузырящаяся, как из сифона полилась в кружку. Наполнил одну, потом вторую и передал мне.
— Ну… вздрогнем. Чтобы в этом году у нас не было потерь!!!
— Согласен. За нас с вами, и за хрен с ними!
Мы выпили по кружке и я принялся за еду. Цыплёнок был изумительный — нежный, мясо само отделялось от костей, сок так и сочился, когда надкусываешь его. Но потом во рту случился пожар — язык стал деревянным, небо горело, глаза полезли из орбит.
Андреич, ехидно захихикал и стал спешно наливать брагу по кружкам. Я, даже не дождавшись, когда он нальёт себе, осушил свою кружку и протянул ему снова.
Он усмехнулся, но кружку принял и наполнил заново.
— Волк не лишкуй с брагой, она довольно крепка.
Я пришел в себя, и наконец, смог говорить:
— Ну Вова, ну Ничей, действительно «маленький армян». Пока ешь — незаметно, но стоит прекратить жевать, становишься драконом. Того гляди, пламя выдыхать будешь.
— Вот и я об этом, — ухмыльнулся Андреич. — И что главное, вкусно сделано, но где он такой перец нашел, ума не приложу.
— Нет, пожалуй, я цыплёнка больше не хочу. Шашлык-то остался?
— А как же, сейчас насадим на шампуры и посидим у костерка.
И Андреич поставил на стол пищевой термос, где были нарезанные куски мяса с луком и специями. Мы сделали по паре шампуров, закрыли термос. Уселись на бревно возле костра и стали жарить шашлык, поливая водой огонь, чтобы не сжёг нам мясо.
— Волк, помнишь, ты обещал мне разговор?
— Конечно, помню. Ну, сейчас мы вдвоём, никто не помешает. Можешь спрашивать то, что хотел.
— Да я, в принципе, не с вопросами, а так, поговорить хотел. Вот ты — грамотный человек, скажи, что ты думаешь об этой войне?
— Честно сказать, Андреич, дело мы нужное начали, но подошли не совсем так.
— Поясни, я ведь спрашиваю не из праздного любопытства. Сам хочу разобраться, а замполиты сами ни хрена не понимают. С особистами разговаривать тоже не хочется — те сразу на карандаш и спишут ещё как неблагонадёжного.
— Хорошо, Андреич, попробую объяснить тебе по-простому. Оглянись вокруг, что ты видишь? Да не верти головой, это я так, для примера. А видим мы вокруг четырнадцатый век, в который попало современное оружие. Здесь люди до сих пор живут родоплеменными общинами. Война у них ни на день не прекращалась, воюют всю жизнь. То с одним соседом, то с другим, из-за жалких клочков земли возле реки, чтобы посадить хлеб. Из-за горного пастбища с более хорошей травой для выпаса овец.
Но это ничего. Наши люди нашли, как примирить эти кишлаки, племена, общины. Просто дали каждому, что он хотел. Вот смотри, у нас в зоне ответственности воевало между собой три кишлака. Что сделали наши отцы командиры? Разделили их труд и заставили торговать между собой. Вот гляди, тот кишлак, что у реки, теперь строго выращивает бахчевые и другие овощи и фрукты, мы им семян подкинули. Тем, что в предгорье, где не так много воды, дали злаков. Блин, они теперь по два урожая хлеба собирают. А горный аул? Им помогли сделать кошары для овец — как в кишлаке, так и на стойбищах. И что мы видим? Овцы у них как на дрожжах растут. Но мы не обделили и маленький кишлачок, который все пинали. Им поставили мельницу. Теперь они со всей округи хлеб молотят, этим и живут. И где теперь их вражда? Сошла на нет. Им стало выгодно овощи менять на мясо и хлеб, менять хлеб на мясо и овощи, и менять мясо на овощи и хлеб. А посередине стоит мельница, которая делает им всем муку, получая за помол тот же хлеб, мясо и овощи. Все довольны и сыты, ну прямо, идиллия.
— Тогда, почему они с нами воюют?
— Андреич, не они с нами воюют, просто этот фактор мы не приняли во внимание, когда вводили войска в эту страну. Сюда хотели влезть американцы, но мы подсуетились, сделали переворот и ввели войска. Заметь, первые три года нашего здесь присутствия, с нами почти не воевали. Было дело — местные баи, ханы, шахи, конечно, были недовольны переделом. Как это так, их батраки получили надел земли, бесплатные семена и перестали работать на них. Вот и устраивали диверсии — сжигали урожай, убивали крестьян, запугивали. Ну, всё как у нас, в гражданскую.
— Это я понял. А сейчас-то что им надо?
— А сейчас Андреич, воюют совсем другие люди, пришлые из Пакистана — наёмники, радикальные исламистские организации и всё это финансирует и обучает боевиков наш злейший друг США. Они многое отняли у тех, кому мы что-то дали, не оставив им выбора кроме как идти в банду, чтобы прокормить семью. Развели активную пропаганду — убей неверного и попадёшь в рай. Завезли сюда кучу оружия. И вот результат, из одного маленького упущения мы имеем то, что имеем.
— Понятно.
— Андреич, ты не очень воспринимай это. Я просто со своей маленькой колоколенки так вижу. На самом деле всё гораздо сложней, я постарался объяснить тебе доступно, как мог.
— Волк, а зачем ты пошел сюда воевать? Только не говори, что партия сказала «надо», комсомол ответил — «есть».
— Андреич, думаешь я из-за корысти или льгот сода припёрся? Просто, как тебе ответить? У меня друзья сильные характером, двое из них отслужили здесь. Вот и я решил проверить на что способен, ну и не ударить в грязь лицом перед друзьями. Понимаешь?
— То есть, выпендрёж?
— Ну и выпендрёж, конечно, присутствовал, но в основном не из-за этого. Там на гражданке знаешь, что говорят? Что сюда только сирот и детей матерей-одиночек берут. Вот я и решил плюнуть в лицо тем козлам, которые так говорят. Но в основном проверить себя и узнать, кто я есть, мужик или так… щенок.