Пара вещей таки не долетела до сундука и плюхнулась на пол. Их пришлось складывать вручную. В целом заклинания запаковки были практически единственными бытовыми чарами, которые знал будущий студент. В школе они будут их проходить лишь с четвертого курса. Ну а эти он подслушал у постоялицы и, применив тактику «умильная мордаха», упросил её бучить такой премудрости. Всего пара дней, и вуаля — шмотки сами аккуратно складываются во вместительном сундуке. Поначалу, конечно, они летели туда живописной кучей и перемешивались, но это был лишь вопрос практики.
Закрыв чемодан, мальчик с трудом поставил его на колесики, а потом нацепил на плечи футляр, в котором покоилась разбитая гитара. С футляром тоже было не все так просто. Как-то вечером Герберт практиковался, импровизируя на пяти аккордах. И когда была сыграна последняя нота, к нему постучались. На пороге стояла обворожительная молодая девушка, очень красивая и чертовски... был бы Геб постарше, сказал бы, что сексуальная. Как выяснилось, она была гитаристом в группе «Ведьмины сестрички». Мальчик такой группы никогда не слышал, а девушка подобному ответу удивилась и даже обиделась. Но когда выяснилось, что мальчик рос среди маглов, то рассмеялась и растрепала ему волосы. Вообще старшие девочки всегда любили тискать красивого мальчика, и, как выяснилось, волшебницы не являлись исключением. Девушка принесла из своего номера новенькую акустическую гитару, и они играли до самого рассвета. А перед отъездом девушка поцеловала мальчика в щеку, снова потискала и подарила футляр. Как говорится, с миру по нитке.
Закончив со сборами, мальчик вышел в коридор, закрыл за собой дверь на металлический, чуть ржавый ключ и спустился по лестнице. Сегодня в баре практически не было посетителей. Первое сентября — это такой день, когда выпивают либо рано утром, либо вечером. Подойдя к стойке, где, как всегда, стоял Том, угрюмо протиравший бокалы, Ланс вытащил ключ.
— Спасибо Том, — бармен не любил, когда ему выкали, а фамилию хозяина заведения, казалось, не знала ни одна живая душа.
— Да не за что, малой, — добродушно хмыкнул бармен, забирая ключ. — Ты там давай, трудись. Знания — они это — лишними не бывают.
— Конечно, — кивнул мальчик. — До встречи, Том.
— Бывай, малой.
С этим простецким напутствием мальчик вышел из «Дырявого котла». Лондон, будто сжалившись над своим жителями, решил устроить сегодня солнечный, праздничный денек. Вообще-то странные люди, которые называют первое сентября праздником. Спросите любого, ну, ладно, почти любого школьника, и вам расскажут, как должен называться День Знаний. Бар находился не так далеко от вокзала, поэтому мальчик, посмотрев на часы, висевшие прямо на светофоре, решил прогуляться. Хотя на самом деле ему было жалко полфунта на автобусный билетик. Порой прохожие оборачивались, чтобы поближе рассмотреть странного мальчика, но они тут же отворачивались, наткнувшись на его «босотскую» одежку. Ну и пофиг, что дырки на коленках, а кроссовки просят каши, зато свежо и ничего не преет.
На вокзале контролер посмотрел на мальчика, как на ... в общем, не самым лучшим образом он посмотрел. Герберт почувствовал приступ кратковременной злой обиды, но потом решил, что черт с этим усатым мужиком. У него такая огромная родинка на верхней губе, что, вероятно, в нем взыграли детские комплексы и обиды. Как сказала бы грубоватая Рози, «недотрах». А вы чего хотели? В Скэри-сквер взрослеют быстро, в прошлом году пятнадцатилетняя Тереза уже родила очередного воспитанника приюта... Хотя из четверки друзей пока еще никто к радостям жизни не приобщился — им-то всего по одиннадцать и двенадцать лет. Дальше поцелуев не тянет.
Оккупировав самую большую тележку, Герберт скинул на неё свой чемодан и покатился к барьеру. Доброхоты постояльцы ему разъяснили, что необходимо пройди через арку между девятой и десятой платформой, которая являлась то ли порталом, то ли барьером, короче, намотано там таких чар, что сам Мерлин не разберет. Толкаясь среди ленивых, никуда не спешащих горожан, мальчик с трудом прокладывал себе пусть к вожделенной цели. На часах уже было без четверти одиннадцать, а значит, поезд отходит всего через десять минут. Возможно, стоило все же потратиться и сесть на автобус. Но чего уж теперь жалеть! Наконец мальчик нашел что искал. Правда, перед кирпичной стеной, стояло компания рыжих людей под предводительством полной рыжей женщины. Видимо, мамаши выводка. Что удивительно, одето семейство было не многим лучше, чем сам мальчик.
— Сегодня как-то особенно много маглов, — заметил высокий, тощеватый парнишка с надменным и всезнающим лицом. Типичный ботаник.
Лишь по этой фразе Герберт понял, что перед ним стоит семейство магов. Хм, возможно, они просто не знают, как надо одеваться в обычном мире? Не уж то семья волшебников не может купить достойный вещи? Вопросов становилось все больше, а времени все меньше. Герберт, втянув в грудь побольше воздуха, разогнал тележку, и, не обращая внимания ни что иное, рванул к барьеру. За метр до предполагаемого столкновения с кирпичной стеной мальчик зажмурился, но столкновения не произошло, лишь легкое ощущения движения под откос — и он уже на перроне.
Тут были толпы народа, и чем-то платформа 9 и ¾ напоминала Косой Переулок. Здесь тоже что-то летало в воздухе, слышался смех, а что-то даже взрывалось. А на рельсах стоял самый настоящий паровоз. Красная, пыхтящая паром махина. Прозвенел гудок, и тут же все засуетились. Родители обнимали своих детей, кто-то уже спешил затянуть сундук в вагон, старосты, которых можно было узнать по значкам, поторапливали народ. На секунду Герберт почувствовал укол грусти, но он мигом пришел в себя, ведь прошли уже времена, когда он завидовал тем, кто может обнять родителей. Не маленький уже ведь. И все же иногда это чувство просыпалось внутри.
Подойдя к вагону, мальчик с трудом поднял сундук, и лишь когда тот коснулся колесиками тамбура, Герберт чертыхнулся. Вот ведь зараза, мог же наколдовать эту Левиосу и не париться. Нет, однозначно к волшебству нужно привыкнуть. В проходах было до одури многолюдно, так что Геб метнулся в первое попавшееся пустое купе и, задвинув сундук под сидение, с радостью развалился, вытягиваясь в полный рост. Подложив руки под голову, мальчик решил заняться тем, что, по его мнению, больше всего подходило для поезда, — Ланс уснул.
Сон его не был тревожным, но и длился недолго: ровно до того момента, пока он проснулся из-за того, что кто-то слишком громко захлопнул соседнюю дверь.
— Уроды, — прошипел разбуженный мальчуган.
Но делать нечего, пришлось, потирая глаза, искать себе занятие. Бренчать на гитаре не хотелось, а вот почитать можно было. Герберт нагнулся, выдвинул сундук, открывая крышку, и достал из кармашка «Историю Хогвартса». В принципе, если не обращать внимания на некие сноски, то этот учебник вполне мог сойти за эпическое фэнтези. Битвы с драконами и на драконах, осады гоблинов и троллей, великие боевые маги, любовные интриги, просто интриги и глобальный хэппи-энд. Глобальный потому что многие погибли, но замок-то еще стоит. За чтением Геб не заметил, как начало темнеть, да он, скорее всего, не заметил бы и самого приезда, но тут дверь в его купе, которое до этого момента по неизвестной причине не подвергалось вторжениям, отъехала в сторону. На пороге показалась милая девочка с распущенными каштановыми волосами, толстыми, но изящными бровями и по-детски пухлым личиком.
— Вы не видели жабу? Мальчик по имени Невилл её потерял, и я помогаю ему в поисках.
Герберт сперва ошалел. Это была первая девочка которая могла с ним нормально заговорить, при этом не краснея и не заикаясь. Возможно, волшебники действительно чем-то отличаются. Вот только про жабу Ланс ничего не понял.