— Что, нехорошо? — ядовитым, как сок волчьей ягоды, голосом поинтересовалась Гринграсс. — Может, мамочке сходишь, поплачешься. Ах, как же это я забыла, ведь у тебя нет мамочки! И папочки тоже. Они ведь, небось, уже мертвы. Слушай, а ты никогда не думал, что папочка твой был каким-нибудь обдолбанным мусорщиком, а мамочка однопенсовой шлюшкой? Да о чем я говорю, конечно, думал, ты ведь у нас умненький. Малыш Геби, а как ты вообще с этим живешь? Не посещают мысли о самоубийстве? Или тебе духу не хватает? Так ты только скажи, мы поможем.
Ланс стиснул зубы и сжал кулаки. Порой он жалел, что девчонок нельзя бить, ведь иногда так хочется! Правда, у магов вроде как можно было их проклинать, но вот с проклятьями у Ланса было так же туго, как и с Трансфигурацией, а вот у остальных Слизеринцев...
— Знаешь, мисс Трава, — Дафна побледнела: она бесилась, когда так коверкали её фамилию. Не самую последнюю из аристократических, между прочим. — Я думаю, что однажды свожу тебя в свой райончик. Но ты, правда, не обижайся на меня, когда я заберу у тебя палочку и оставлю там. Знаешь, надо ведь помогать голодающим. А народ там так изголодался по атласной девичьей коже и полному наборов зубов во рту! Ты ведь не откажешься удовлетворить, скажем, пару десятков вонючих бомжей за раз? Впрочем, если ты боишься, можешь спросить у своей мамочки. Думаю, она тебе расскажет, как это делается. Ведь у вашего ПСового брата принято делиться всем. Одна семья, как-никак. Слушай, а ты уверена, что ты дочь своего отца, а не какого-нибудь прощалыги с меткой?
Герберт никогда не любил опускаться до оскорбления семьи, но в последнее время ему все труднее было сдерживаться. Снейп лишил его своей ублюдочной протекции, и теперь каждый слизеринец считал своим долгом задеть единственного маглорожденного на факультете. Особенно в этом старалась и преуспевала Гринграсс, в конце концов, она проводила с ним больше времени, чем кто-либо из зеленых. Целых три пары в неделю Гебу приходилось стоять с ней за одним котлом и не давать себе утопить эту чистокровную шалаву в мерзко пахнущем котле.
Дафна же, услышав ответную тираду, побледнела лицом и сжала свои маленькие кулачки. Девочка была ниже Ланса на голову, но при этом не боялась его.
— Гринграссы никогда не принимали никаких меток, — прошипела она, словно маленькая змейка.
— Да мне плевать, — пожал плечами Ланс, вычитывая в учебнике, сколько градусов нужно убавить на горелке, когда зелье примет нежно фиолетовый оттенок. Главное еще было в том, чтоб не сблевануть в это самое зелье, но автор рецепта почему-то не упомянул о таких мелочах.
— Поганая грязнокровка, — продолжала распыляться аристократка. — Ты ничего не знаешь о нашем обществе!
— Ты совершенно права, — с умным видом кивнул головой Геб. — Не привык рыться в дерьме и гнилье.
Казалось, Гринграсс была готова проклясть одногруппника. Впрочем, скорее всего, не казалось. Все слизеринцы, как один, показывали превосходные результаты на ЗоТИ. Защита у змей шла вместе с барсуками, и Лансу приходилось туго, дабы и дальше сохранять репутацию лучшего. Когда он изучал проклятья в комнате Дырявого Котла, то полагал, что вполне освоил эту науку, но суровая реальность разбила розовые замки досужих иллюзий вдребезги. Один лишь взгляд на Малфоя, который наколдовывал Ватные Ноги со скоростью ринувшегося в пике сапсана, заставлял Герберта бледнеть и скрипеть зубами. А уж то, как Теодор Нотт раскидывал направо и налево Петрификусы, заставляло обливаться потом от осознания собственного положения. Нет, конечно, Ланс не был пальцем делан и тоже умел применять все эти заклятья. Но не с такой скоростью, меткостью и четкостью. Парнишка объяснял себе это тем, что чистокровных наверняка дома подучивали доброхотные предки.
Самое же поскудное было в другом. Герберт слишком сильно придерживался своего «кодекса», в котором было черным по белому написано — «не стучи». Вот он и не стучал. Но, когда бедняга Невилл прыгал со склеенными ногами после очередного фортеля Малфоя или когда Дин Томас покрывался гнойниками от подарочка Забини, Ланс чуть ли не силком себя держал, дабы не сорваться к грифам и не рассказать им, что пришло время налечь на знания, так как слизни в этом вопросе далеко впереди. Но кодекс держал его на месте, а алые были не осведомлены, так как занимались вместе с воронами.
— Я уже жду того прекрасного момента, — Дафна кинула в зелье очередную алхимическую пакость и помешала его по часовой стрелке, — когда ты, обливаясь слезами, прибежишь к Дамблдору и будешь ползать на коленях, моля перевести тебя на другой факультет. А когда выясниться, что это невозможно, повесишься в туалете.
— Наивная, — усмехнулся Геб, убавляя горелку и держа свой нос как можно дальше от испарений. Его уже порядочно мутило. — Думаешь, напугала меня? Или что вы, соплячки холеные, сможет мне что-нибудь сделать? Или, может, ты считаешь себя страшнее маньяка-психопата, который ножницами препарирует жертву, а потом съедает её внутренности на её же глазах? А я вот с таким кренделем через дорогу по соседству жил.
— Все держишься за своих маглов, да? Ты даже не представляешь, какую боль может причинить магия, но, надеюсь, скоро узнаешь.
— Магия-шмагия. Сунетесь и узнаете, каково это — пытаться удержать кишки, выпадающие из брюха.
— Дурачок, — покачала головой Дафна, от чего её прекрасные белые волосы заколыхались, словно молочный водопад. — Это ты, если сунешься, тут же вылетишь из школы со сломанной палочкой. А нам только разве что пальцем погрозят.
— Ах, м-да, — деланно сокрушенно, кивнул Геб. — Как же я забыл, что вы чуть что — сразу прятаться за задницы богатеньких папенек и маменек. Упустил маленько, туше.
— Не вижу в этом ничего плохого — пользоваться тем, что у нас есть. А вот у тебя нет. У тебя вообще ничего нет.
— Ошибаешься, — блеснул острыми хищными глазами бывший босота, бандит и шпана. — У меня есть то, чего нет у всей вашей братии. Яйца и ум. Уверяю тебя, этого вполне хватит, чтобы вы стояли на коленях перед профессором Дамблдором и захлебывались не слезам, а кровью.
— Да, и именно поэтому ты прячешься за юбками семикурсниц, — язвительно процедила Дафна.
— Кто мне там говорил про «использование преимуществ»? — блефанул Геб, понимая, что в данном вопросе ему крыть нечем.
А суть была вот в чем. Снейп действительно лишил его протекции, и в гостиной стало реально опасно находиться. Случайное проклятье, вредные чары или еще какая-нибудь гадость — все это притягивалось к Герберту. Так что тот стал как можно больше времени проводить вне подземелий. Приходя туда хорошо за полночь, дабы поспать и засветло свалить. Его режим теперь был весьма и весьма неудобен. После окончания занятий он сиднем просиживал штаны в библиотеке, помогая тем, кто попросит, читая художественную и научную литературу. Вечером его утаскивали девушки, чтобы, как всегда, потискать, поиграть с ним и потешить свой развивающийся материнский инстинкт. Герберт не сопротивлялся, так этот спасало его от общества однополчан, снабжало самыми последними новостями, ну, и еще приятно тешило самолюбие. После отбоя Герберт направлялся в класс «22», где до полуночи занимался магическим искусством, проходя все новые и новые темы. В основном Чары, конечно, так как в остальных предметах дела шли туго, очень туго. И лишь к часу ночи, крадучись, словно кот или вор, Ланс спускался в подземелья. Там он, раздевшись, но не сняв штаны (вернулись приютские привычки), заваливался на кровать, зажимая в руке нож. Всего на третью ночь после инцидента с троллем Малфой и Ко проснулись в середине ночи и хотели устроить ему темную. Наутро в больничное крыло заявились четыре парня с разной степенью разбитости лица. Герберт туда не пошел и пару дней гордо сверкал своим подбитым глазом — здоровяк Гойл все же дотянулся — и любому желающему рассказывал, как, откуда и кто победил. Но, тем не менее, это было лишь начало. Буквально на днях, возвращаясь с утренней пробежки по опушке леса, мальчик наткнулся на целую делегацию. Здесь был и Маркус Флинт, внушительного размера капитан квиддичной сборной, и Малфой и Ко (куда ж без них), Гринграсс с Блейз и еще какая-то солянка из учеников от второго и до седьмого курса. В общем, человек пятнадцать там точно было. И Геб уже приготовился к бою. В левой руке сверкнуло лезвие ножа, в правой — палочка. Но в ту же секунду, когда уже почти началось неравное сражение, из соседнего кабинета вышли уставшие, но радостные семикурсники остальных факультетов. Видимо, у них была пьянка по случаю чьего-то дня рождения. И какое же было их удивление, когда Хогвартского любимца взяла в кольцо быдлота со Слизерина. Понятное дело, нужно было срочно причинить добро и нанести справедливость. Массовое сражение обернулось очередным посещением больнички для одних и отработками для других. Сам Герберт успел хорошенько порезать ножичком шестикурсника змей, а потом профессор МакГонагалл вместе со Снейпом три часа разносили мозг всем участвующим на тему применения полутемномагического заклинания «Секо». Правда, этот самый Снейп весьма настойчиво пытался поймать взгляд Геба, но тот, наученный горьким опытом, старательно его прятал. С тех самых пор вот уже несколько дней как господа старшекурсники взяли «под крыло» Ланса. Тому, если честно, это не нравилось, его это буквально выводило из себя. Он же не какой-то соплежуй, чтобы с ним нянчились, но народ был непреклонен. А как уже выяснил Ланс, взрослых ведьм лучше не злить, их вообще лучше за милю обходить.