В общем, куда не плюнь, а даже Аббефорт признавал, что Амбридж зажала яйца Хогвартса в стальные тиски. Ну, это, конечно, весьма сомнительно — вряд ли у древнего замка имелись естественные мужские половые признаки. Дамблдор, сосредоточившись на борьбе с более серьезной хунтой — Вол-де-Мортовской, пустил ситуацию на самотек, лишь изредка давая понять кто все же в доме хозяин. Опять же — Мордред его знает, сколько еще времени будет удерживаться статус-кво. Стоит Великому Светлому крупно ошибиться, и его тут же свергнет Министерство, назначив на высокий пост своего человека. И что-то неприятно нашептывало юноше, что этим кем-то станет клятая Долорес с её вонючей подделкой под Диор. Как такими вообще душиться можно?
Нет, понятное дело — Долорес выросла полукровкой и её до одиннадцати лет весь двор чмарил за внешнюю неказистость. Впоследствии это все вылилось в стойкую нелюбовь к маглам и «низшим тварям», а так же уверенную фригидность...
И тут Ланса осенило! Воистину, порой самые безумные идеи рождаются из одного вполне обычного слова. В данном случае ключевым таковым стал «двор».
— Бель, я придумал! — с расширившимися глазами воскликнул Ланс. — Крошка, ты гениальна!
— Не забудь повторять себе это перед сном, — фыркнула Изабель, грея замершие пальцы в горячей ладони парня.
— Звиняй, — Ланс высвободил руку и полез во внутренний карман пальто. — Не мерзни — я быстро.
Оттуда юноша вытащил... мобильный телефон. Нет, может через десяток лет они действительно станут «мобильными», но сейчас это больше походило на немного уменьшенную рацию.
— Но...
— В Хогсмиде магии меньше — все ловит, — мигом пояснил юноша и набрал заученный номер. Герберт, в ожидании связи, тарабанил пальцами по столу, отбивая пока еще никому неизвестный ритм. — Аталсон? Это Герберт! Ага, мне тоже очень приятно. Не, я в Хоге сейчас... Слушай, ттт помехи какие-то на линии, в общем не важно. Боби, у меня дело на миллион... что, не слышу, помехи! Дело, говорю, на миллион — в буквальном смысле. Але? Помехи... погоди! Это не помехи! Ты там чо делаешь?
Не миг повисла тишина, а потом Герберт аж позеленел.
— Ну ты и изврат, — процедил парень. — Перезвони мне как освободишься. И скажи ей что, либо она переигрывает, либо ты чертов половой гигант! Нет! Все! Отбой!
Герберт отшвырнул трубку на стол с таким выражением лица, будто только что ему пришлось лицезреть фонтанирующую, пробитую канализацию. Ну или нечто не менее мерзостное.
— Меня иногда просто поражает твое ханжество, — хихикнула Бель.
— Это не ханжество, — скривился Ланс. — Это просто вкус. В конце концов, чтобы ты сказала, если бы я прошлой ночью взял и ответил на деловой звонок.
Изабель задумалась, а потом лукаво подмигнула и как-то через чур соблазнительно повела плечиком.
— Я бы тебя молча прибила, — томно произнесла девушка, хлопнув большими, черными ресницами.
— Вот видишь, — с хрипотцой произнес Ланс, мигом ощутив тесноту чуть ниже пряжки.
Дальше разговор перетек в привычное русло, когда вроде о чем-то говоришь, а вроде просто наслаждаемся обществом дорого тебе человека.
На улице кружила метель, люди спешили спрятаться под сенью баров и кафешек, а кто-то сильнее кутался в одеяло, прижимаясь телом к теплому боку другого человека. В общем, в Хогсмиде привычно резвилась зима, приносящая с собой не только холод. Правда об этом «не только» пока еще никто не знал. Разве что один сухопутный пират, общавшийся с подругой за разрисованным инеем стеклом, что-то планировал, сверкая голубыми, хитрыми глазами.
10 ноября 1995г Англия, Хогвартс
На Северной Башне собралось немало народу — целых три человека. Что б вы понимали, для ночных сборищ после разнообразных декретов Амбридж и введения постов Дружины, три человека это не компашка, а целый табор — нелегальное сборище экстремистов. Волшебники, кутающиеся в пальто, стояли на небольшом балкончике. Собственно, только здесь они могли беспрепятственно обсудить свой план, не будучи при этом подслушанными или кем-либо увиденными.
Балкончик почти не просматривался с земли, потому как оказался сокрыт за высокими выступами и слишком уж выступающим, гротескным барельефом башни Когтеврана. Ну а про секретный ход, ведущий сюда, не знал никто — даже те, кто видел знаменитую Карту Мародеров. Собственно, этот маленький балкончик, буквально пару метров в длину и еще меньше в ширину, стал главной гордостью Близнецов и Проныра, самолично отыскавшими сюда путь. И не важно, что отыскать они хотели совсем другое — главное результат.
— Достойная авантюра Геби, — кивнул Дред, пинком отправляя в полет хлопья снега.
— Мы, конечно же, примем посильное участие, — усмехнулся Фордж.
Усмехнулся и Ланс. Это «посильное» означало что Близнецу не просто загорелись желанием, а еще и кипят креативными идеями по установлению в замке своих правил, главным пунктом которых значилось — никаких правил. Немного противоречивое заявление, но все же.
— Главное, чтобы раньше времени не прочухали, — Ланс, докурив, выбросил бычок во тьму, наблюдая за тем как маленький красный огонек исчезает в ночной мгле.
— Это точно, — хором произнесли Близнецы, синхронно оперевшись о бортик.
— Целых два запланированных «бунта»...
— ... всего на один год, черт...
— ... мы дурно на тебя повлияли Геби.
— Ну, — Ланс сверкнул знаменитым пиратским оскалом и направился к двери, ведущей внутрь замка. — Вам с этим жить.
15 ноября 1995г, Англия, Хогвартс
Ланс осторожно прокладывал широкую трубу, ведущую из Запретного Леса в Хогвартс. Там, в сердце Волшебного Леса, было место, куда не могли пройти люди и где, соответственно, не стояло неприступного магического щита, куполом накрывшего весь замок. Именно оттуда Ланс и тянул многокилометровую трубу, в которой, завернутые в изолирующую магию ткань, лежали свернутые провода и кабели. Несмотря на минусовую температуру и лежавший кругом снег, Герберт чувствовал себя прекрасно.
Нет, конечно он устал, да и кто бы не устал работать ночью, в минусовой мороз пытаясь обледенелой лопатой сперва разрыть столь же обледеневшую землю, а потом её еще и зарыть. Но парень работы не боялся, а хандра уже давно и бесследно исчезла. Почему-то любая мысль о подруге, согревала музыканта не хуже, а то и лучше самого теплого и жаркого камина. Было в этом нечто особое — волшебное.
Герберт, убрав под землю еще два метра трубы, откинулся, с хрустом выпрямляя спину, а потом опереся о древко лопаты. До замка оставалось еще метров двести, что примерно полтора часа работы. Может до утра и справиться, а то уже четвертую ночь кабель кладет. Будто не волшебник, а гастарбайтер какой-то. Удивительном было что столь грубыми, натруженными, мозолистыми ладонями парень мог вполне успешно играть на гитаре.
Сорвав с пачки сигарет пленку, Ланс щелкнул любимой Зиппо, прошедшей с ним через многие приключения, а потом с наслаждением затянулся. Нет, определенно в этом мире найдется мало вещей лучше, чем добротная сигаретка после тяжелой работы. Выдохнув несколько плотных, облачных колечек, рокер уставился на небо. В конце концов не так часто он смотрит на далекий, зачастую разноцветный свод, чтобы гнушаться подобным занятием и называть его сугубо сентиментальным.
По черному покрывалу, немного подрагивающему от преломлений сигаретного дыма и ветра, спешили десятки, сотни, тысячи искрившихся огоньков. Синие, красные, золотоватые, но чаще — белые, они безразлично и беспристрастно смотрели на земную возню. Может это потому, что они смотрели в прошлое, будучи уже за многие миллиарды световых лет от того момента, как их холодный свет обласкал Землю, а может просто потому что в своей стервозности превзошли даже Долорес-розовый-мозг-Амбридж.
Герберту никогда не нравились звезды. Именно поэтому на лекциях по астрономии юноша предпочитал спать, а не смотреть в далекие, темные дали, ища там какие-то несуществующие ответы на незначительные вопросы. Составление карт могло бы помочь только в путешествии, но Ланс не понимал необходимость знаний о секстанте, если давно есть компасы и даже какие-то там ДжиПиЭс.