5
Шел 2005 год. Американское военное присутствие в Ираке продолжало волновать мир. Значительная часть американцев испытывала если не возмущение, то по крайней мере неловкость. Хантер Шиллер, посвятивший свою жизнь литературе, был далек от реальных событий, от новостных сенсаций. Университетский труд аспиранта – суровое испытание. Успеть, не отстать… С головой погрузиться… Факты, слова, страницы, публикации.
Хантер склонился над коллекцией изданий Фроста, перебирая, листая, рассматривая. Поднимал книги к свету, разглядывал. Прошло десять, двадцать минут, аспирант продолжал свои поиски. И вновь его охватило беспокойство. Беспричинное, непривычное. Чувства обострились, слух улавливал мельчайшие звуки – скрип, звон, шелест, шепот, ровный гул кондиционера. Вновь зачесалось в носу. Обострившееся обоняние подсказало, что запах усилился. Сладковатый, резкий, но не отталкивающий. Так ли пахнут страницы старых книг? Пыль истлевших, ушедших лет? Тем не менее тень, упавшая на стол, не отвлекла. Еще один исследователь, заложник библиотек. Хантер не запомнил, какой по счету была книга в кожаном переплете, которую он поднял, открыл, удерживая двумя руками. Именно в этот момент он не просто увидел, но почувствовал тень от протянутой руки. Поднял глаза – и не смог толком рассмотреть фигуру, возникшую перед ним. Свет рассеивался вокруг очертаний головы. Наэлектризованные частицы поднимали тонкие волосы ореолом. Тяжелые складки, тропинки, извилины – лицо как горный массив. Глаза – впадины. И горькая улыбка.
Все же ему не было страшно – он не успел испугаться. Лишь удивление охватило его, когда к нему потянулась эта рука, а небольшой томик в кожаном переплете заколебался, словно его тянуло магнитом прочь. Разжав от удивления пальцы и приоткрыв рот, Хантер следил за тем, как книга плыла по воздуху над столом, словно в замедленной съемке; страницы переворачивались – одна, затем другая… Сделав над собой усилие, Хантер наклонился вперед и ухватил уплывающую книгу, а потом вдруг хриплым шепотом воскликнул: «Кто это? Почему?» – и рывком потянул ее к себе. Теперь он держал книгу обеими руками, а она сопротивлялась, словно направляемая чужой волей.
Разумеется, Хантер тут же взял себя в руки. Торопливо и встревоженно окинул взглядом зал и уходящие вдаль ряды столов, склоненные головы. Мог ли его кто-нибудь услышать? О скандале или потасовке не могло быть и речи. И, лишь успокоившись, он взглянул прямо перед собой. Казалось, свет изменился или фигура уплотнилась. Незнакомец, одетый в старомодный костюм – мятый воротничок рубашки расстегнут, брюки широкие, из кармана пиджака выглядывает несвежий платок, – по-прежнему протягивал руку над столом по направлению к Хантеру, словно осенял его знамением или пытался преградить ему путь, а затем, издав глубокий, горестный стон, он растаял прямо на глазах изумленного, не верящего в происходящее аспиранта Виргинского университета.
Глава вторая
Подобно мертвецам
1
«Сколько уже погибло солдат в Ираке? Вам известно?»
«Да кто считает? Что бы ни утверждали новостные каналы, американские ветераны знают цену этой войне. А ты знаешь, что сейчас в Штатах эпидемия суицидов? Американские газеты пишут, что ветераны в два раза больше склонны к самоубийству, чем остальное население…»
«Это называется „синдром посттравматического стресса“. Там сейчас настоящая эпидемия умственных расстройств».
Этот обмен новостями происходил на популярном сайте под названием «Живой журнал». Пролистывая страницу за страницей в поисках позитивных новостей, женщина лишь вздыхала. Ей хотелось отвлечься, и она обратилась к телевизору.
2
На телеканале «Си-би-эс ньюс» тоже говорили о том, что в стране проводится первое на национальном уровне статистическое исследование случаев самоубийства среди ветеранов. «Не все возвращаются домой с ранениями, но главное в том, что никто не возвращается домой прежним», – заявил Пол Рикхофф, бывший морской пехотинец и основатель организации «Ветераны Ирака и Афганистана за Америку».[6]
Хотела отдохнуть и включила «Си-би-эс». Ты бы еще «Фокс ньюс» включила… В поисках телевизионного пульта женщина пошарила под шерстяным пледом и наткнулась на кошку. Та дремала на диване и осталась крайне недовольна тем, что ее потревожили. С обиженным «мьяяу-уу» она выползла на свет и спрыгнула на пол. «Хлоп!» Так шлепается об асфальт резиновый мяч. Кошка была раскормленная, пушистая. Нестриженые когти царапнули деревянный пол.