Мужчина отшатнулся и отпустил Вику, склонившись к ушибленной ноге. Проследовав в комнату, Вика остановилась посередине и в панике осмотрелась. Она бросилась к высокому деревянному серванту и принялась беспорядочно открывать все дверцы. Когда боль в колене утихла, Геннадий догнал Вику и повалил её на пол. Ударившись локтем о жёсткий паркет, девушка вскрикнула и снова попыталась оттолкнуть Гену.
— Не заставляй меня делать тебе больно, дорогая… — Прокричал Гена, сжимая ноги девушки.
Набравшись сил, Вика ещё раз толкнула Геннадия, попав ногой ему по плечу и поползла к прикроватной тумбочке. Боль в локте давала о себе знать, а дыхание окончательно сбилось. Девушка преодолела расстояние до деревянного ящика и открыла его.
— Нет! Не смей!
Геннадий кинулся к Вике и упал рядом с её ногами. Он схватил её за колени, подползая всё ближе к рукам. Тем временем девушка выбросила в сторону несколько ненужной мелочёвки и обнаружила в дальнем углу стопку белых конвертов. Мужчина подтянулся к Вике и перехватил её руку.
— Давай просто поговорим… — Надрывно прохрипел Гена.
Превозмогая боль, девушка всё же дотянулась до писем и схватила стопку в руку. Геннадий всем телом налёг на Вику, ограничив ей возможность дышать. Но несмотря на это, девушка всеми силами пыталась выбраться, вытягивая письма как можно дальше.
Высвободив одну ногу, она ударила Гену в живот, и мужчина скрючился от боли. Он сполз с тела девушки, после чего она отодвинулась и бросилась в коридор. Не выронив ни одного письма из большой стопки, Вика схватила плащ с туфлями и выбежала на лестничную клетку.
— Нет! Прости меня, Родная! Вернись! — Кричал вдогонку Гена, и его голос остался лишь эхом среди подъездных стен.
Вика бежала босиком вдоль дома, не оглядываясь и не останавливаясь, чтобы отдышаться. Ноги пронизывала колющая боль, а холодный ветер обмораживал оголённые руки. Девушка скользнула в последний подъезд и вбежала на третий этаж. Оставшись наедине с собой, она без сил упала на пол и облокотилась на бежевую холодную стену. Всё тело пробивала нервная дрожь, и трясущимися руками она поднесла к лицу стопку писем.
Девушка прожигала их взглядом ещё какое-то время, не решаясь наконец узнать всю правду. Несколько раз пересчитав их, она распределила их по датам и взяла самое первое. Тонкими пальцами она провела по белой бумаге с кучей марок, а затем послышался глухой треск засохшего клея. Губы девушки приоткрылись, и она тяжело вздохнула, когда увидела знакомый почерк Андрея на листе.
«Дорогая Астра!
Я ведь всё ещё имею право так называть тебя? Не знаю, ответишь ли ты на мои жалобные мольбы о прощении, однако не спеши кромсать несчастный конверт на кусочки.
Всё время, что я провёл в больнице под тяжким грузом препаратов, я не переставал думать о тебе, моя милая. Каждый день я корил себя за то, что так и не объяснился с тобой перед тем, как с болью на сердце пойти домой и доживать свои жалкие дни.
Так вот, милая, когда я встретил тебя, моя жизнь заиграла новыми красками, вернее, остатки жизни. Ты была лучиком надежды среди непроглядной темноты. И я понимал, что моя смерть приведет к пагубным последствиям для тебя. Этот яркий лучик мог погаснуть навсегда. Я никогда бы не простил себе того, что моя Астра перестанет цвести.
Я лишь хотел уберечь тебя…
А сам поговорить с тобой струсил. И как последний идиот просто отправился домой.
Когда я услышал твои крики, моё сердце словно разорвали на кусочки. Я готов был бросить всё и заключить тебя в самые нежные объятия, и до конца жизни не отпускать.
Прости меня, моя Астра…
Я никогда не перестану любить тебя, даже если ты захочешь вычеркнуть меня из жизни.»
Слёзы полились рекой из глаз Вики. Она сложила лист и прижала к груди, а другую ладонь поднесла к губам. Сидя на холодном кафеле, она рыдала и мысленно проклинала себя за всё то, во что свято верила до писем. Смазав тушь на лице, она открыла следующее письмо.
«Дорогая Астра!
После того как ты не ответила на письмо, мне захотелось оставить попытки связаться с тобой. Однако после пары бессонных ночей на санаторной койке я принял для себя решение ни в коем случае не стирать твой образ из головы.
Возможно, ты зла на меня из-за моего глупого поступка. Да нет же, УЖАСНОГО поступка! И сейчас я готов на коленях перед тобой вымаливать грехи, лишь бы ты вернулась ко мне.
Прошу тебя, напиши хоть строчку. Я буду безмерно счастлив узнать, что ты ещё помнишь меня»