И вот теперь — что за чертовщина творится в этой квартире?!
Больше нельзя тянуть время, предаваясь воспоминаниям — нужно пойти и все выяснить, пока не случилось что-то по-настоящему скверное.
Обнаружив причину грохота, я испытала невероятное облегчение — сразу после того, как перестала чихать. Всего-навсего сорвалась со стены одна из книжных полок. Книги рассыпались по полу, подняв тучу пыли, пылинки плясали в лучах солнца, пробивавшихся сквозь неплотно прикрытые ставни. Полка же развалилась на части. Что ж, меньше полок — больше дров! Отец постоянно повторял: во всем надо видеть положительные моменты. К тому же, самой верхней в пыльной куче оказалась книга "100 и еще один совет рачительной хозяйке". Как кстати!
Так, посмотрим. Пятна… Ага! Жирные пятна! "С помощью хлеба вы удалите свежие жирные пятна…" У меня — несвежие, и хвала Сущему. Лишнего хлеба в доме нет. "Соль. Для этого метода вам понадобится мелкая соль, чистый белый лист бумаги и утюг." Все, дальше можно не читать, утюг мой — враг мой. Даже абсолютно холодный, хотя многие и не понимают — как. Разумеется, ведь этот коварный подлец не падал им на ногу. "Отлично справляется с жирными пятнами ползучая пурпурная глина". Кто это писал — житель Сильверийских Дебрей?! Интересно, кто, ведь люди давно их покинули. Следующий способ: "Возьмите чайную ложку слюны черного тролля…" Нет, это не советы — это издевательство какое-то! Если последний вариант будет столь же дурным — вся глава отправится на растопку. Гм. Крахмал? Что ж, это, пожалуй, может сработать. Остается пойти и озадачить бакалейщика покупкой двух ложечек крахмала.
В лавке господина Клаэса уютно пахло габришскими приправами и пряностями из Новых Пределов. Покупательниц оказалось всего три, хотя по меркам наших тихих левобережных кварталов и трое будним днем — уже очередь. И, похоже, у первой из дам были какие-то неприятности. Две другие выглядели весьма недовольными, зато юный сын бакалейщика откровенно развлекался перепалкой, отложив в сторону один из тех дешевых детективов, которые читал всякую свободную минутку.
— …нет, нет и нет! Платите ауреусами Содружества, деньги туманников не принимаем! — вопреки обыкновению, лавочник не пытался быть вежливым.
— Но мне только немого крупы… — голос женщины в черном платье предательски дрогнул. А бакалейщик, почувствовав себя победителем, просто-напросто перестал ее видеть, развернувшись к следующей покупательнице с услужливой улыбкой:
— Чего желаете, госпожа?
Тут я не выдержала и расхохоталась, хотя смех был, как говорится, сквозь слезы: следующей в очереди была дама-тролль в яркой шляпке с кошмарными искусственными цветами. Разумеется, меня рассмешили не цветы. Господин Клаэс, вы знаете, что ваш дед сейчас вертится в гробу? И что в его времена тролля не пустили бы в левобережную лавку даже с черного хода — всего каких-то два поколения назад? Это как же нужно ненавидеть эмигрантов?
Туманница, истолковав мой смех по-своему, всхлипнула и бросилась к двери. Я едва успела поймать ее за рукав:
— По этой улице направо, через три квартала — бакалейная лавка, принадлежащая пиктси. Там возьмут ваши деньги. Вы меня поняли?
Женщина нервно кивнула и выскочила вон.
— Напрасно вы так, голубушка, — упрекнул меня лавочник.
— Понаехали тут! — басом поддержала его троллья модница.
— Из-за этих туманников наши мужья сидят без работы! — гневно заявила последняя в очереди.
Аллилуйя, госпожа Цинтия Викс! Ваши советы юные учительницы и гувернантки гордо пронесут через жизнь. Как дубину с гвоздями.
— Держим паузу! Сверлим провинившийся класс взглядом! Держать! Сверлить! Держать! Свер… эй, в заднем ряду, не падаем в обморок! Глаза на меня! Держать! Сверлить!
Первой отвела взгляд троллья женщина, что неудивительно: в глубине души даже самые крупные тролли — довольно робкие существа.