Хотя, если уж на то пошло, кое-какие права у меня на нее были — я так и не сказала ни слова лжи.
И все оказалось напрасно.
Когда выполненное задание пошла сдавать десятая девушка из тринадцати, я еще на что-то надеялась. Когда нас осталось две, я не надеялась уже ни на что. Когда боковым зрением я уловила, что последняя из уже-не-конкуренток поднимается с места, я вскочила и бросилась к столу приемной комиссии. Лист с распечатанным заданием, стремительно покинув машинку, не порвался лишь чудом. Но — быть последней? Даже в безрезультатном испытании это слишком унизительно.
— Что. Это. Такое?
Глава приемной комиссии госпожа Майе' — высокая худощавая дама в строгом коричневом платье — разглядывала вовсе не распечатку. В длинных, желтоватых от никотина пальцах она вертела… О, боги! Правду говорят: учитель — не профессия, учитель — диагноз. Но разве моя вина, что для распечатки мне выдали чудовищно безграмотный образец, написанный нечитабельным почерком? Исправления на образце я сделала неосознанно. Ой-ей. Еще и "неуд" внизу влепила
— А это здесь зачем?
"Упс.
Действительно, зачем?"
Суровая дама продолжала сверлить меня взглядом. Две другие проверяющие — низенькие и полные — на ее фоне казались прямо-таки добрыми феями из сказки. В голову закралась нехорошая мысль: "Что, если передо мной — еще один правдовидец?" Я дала мысли пинка: хуже уже определенно быть не могло.
— Катушки с машинки я сняла, потому что всегда поступала так прежде. Мой отец… — голос предательски дрогнул. Совсем немного. — Отец объяснил мне, что распечатанный текст можно разобрать по следам литер на машинописной ленте. Всякий раз, закончив печатать, я снимала катушки, и он запирал их в стол. Разумеется, — поспешила я с уточнением. — мне разрешалось помогать ему только с текстами общедоступного содержания. Хотя я и в них ничего не понимала. — А вот это уже было вранье. Ну да… кому какое дело? Ведь все уже кончено.
Что ж. По крайней мере, я попыталась.
Госпожа Майе поднялась из-за стола. Она держалась очень, можно даже сказать — неестественно прямо. Глядя на нее, я тоже невольно выпрямилась в струнку. Хотя — куда мне с моим корсетом на крючках — такую осанку даст лишь невероятно тугая шнуровка.
— Результаты экзамена вы узнаете завтра. Та же приемная, стенд слева от двери.
Ну и пожалуйста. А последней девушке она вообще ничего не сказала.
На следующий день я позволила себе хорошенько выспаться, вымыла голову, сходила за свежей газетой и лишь ближе к вечеру не выдержала. Проклиная всех и вся, а в особенности — цены на проезд в омнибусе отправилась в замок, сама не зная — зачем. Отыскала по уже знакомым стрелкам нужную дверь и — столкнулась на ступенях с уже знакомой мне заботливой мамашей. Насупленная дочь тащилась позади нее и не удостоила меня взглядом, зато женщина приветливо улыбнулась:
— Вы ведь двенадцатая? Поздравляю, голубушка! Ну же, — обернулась она к дочери. — Выше нос! Будешь работать в конторе дядюшки Петера. И к дому ближе, и спокойнее: свои — не чужие!
"А? Что?.."
Некоторое время я бессмысленно таращилась на лист с результатами экзамена. Пыталась понять, как оказалась среди трех принятых и в конце концов просто махнула рукой.
Очевидно, это все-таки не ошибка. У меня есть работа! Теперь я смогу купить ту очаровательную шляпку, как у героини романа Карнеолы Миллер… Ура. Надо радоваться.
Отчего же тогда на душе так скверно?..
Первый день в новой должности я запомнила как День Женского Визга. Хотя определенно стоило запомнить не только это.
Итак, я стала младшим клерком подразделения делопроизводства Палаты эрлов. Проще говоря, я — никто, ничто и звать никак, но с о-очень внушительным пропуском, за потерю которого — крупный штраф и серьезное взыскание. Не удивительно, что коллеги-"никтоши" носят пропуск на шее, пряча под одежду, словно амулет. Нам — трем новеньким — выдали наши амулеты после — нет, не тожественного посвящения — весьма сурового инструктажа. И тут я наконец поняла, как мне удалось получить свою должность.
Решающей оказалась вовсе не высочайшая скорость печати. Большая часть девушек выполнила задание, не разбирая почерк, а додумывая от себя. Между тем, сам текст был еще одной проверкой. А второе правило — соблюсти меры безопасности, сдав после работы ленту — вообще выполнила только я. Вот что мы узнали от госпожи Майе — начальницы нашего отдела. Чеканя слова, она смотрела исключительно на меня. Не нужно быть правдовидцем, чтобы расшифровать этот взгляд: "Умная выискалась? Значит, и спрос будет больше!"