Грудь сдавило, и я так крепко сжала телефон в руке, что перекрыла ток крови к этой части тела.
Я молчала, не доверяя своему голосу, и глубоко дышала через нос. Я не осмеливалась посмотреть на Брукса, который, догадываюсь, с любопытством наблюдал за мной. Он понятия не имеет об эмоциональной мине, на которую я наступила, просто ответив на звонок. Я не посвятила его в ту часть своей жизни, которую упорно пыталась скрыть от него.
— Бри! Ты слышала меня? Это важно. Иначе я не стала бы беспокоить тебя звонками, — сказала она резко, причиняя мне боль правдой своих слов.
— Зачем? — спросила я, наконец, прочищая горло от огромного кома, который там сформировался.
Мама раздраженно фыркнула мне в ухо.
— Ты серьезно? Мне правда нужно напоминать тебе, что будет на ближайших выходных? — спросила она с ненавистью.
Комок растворился в потоке моего гнева. Дерьмо, нет, я не забыла! Забвение никогда не станет выходом для меня. Она не единственная, кто потерял Джейми. Но мои родители вели себя так, будто только они одни горевали о потере пятнадцатилетней девочки, которая слишком рано исчезла из нашей жизни.
— Нет, мам. Я не забыла, — ответила я сквозь зубы. Мне хотелось кричать и бушевать от ее полного равнодушия к моим чувствам. Но Обри Дункан мастер сдерживать эмоции. Я должна быть такой. Единственный способ, благодаря которому я справляюсь.
— Местный подростковый центр проводит торжество в память о Джейми Мари, и они хотят, чтобы мы были там. Твой отец планирует сказать какую-нибудь речь. Там будут газетчики и телевизионная команда. Вся семья должна присутствовать при этом. Слова моей мамы были окончательными, не допускали ни одного аргумента.
Предполагается, что я подчинюсь, не задавая вопросов.
Но я не стану.
Я не могу.
Несмотря на то, как сильно часть меня хотела залатать зияющую пропасть в моей семье, я не могу вернуться в Маршал Крик. Не могу вернуться в двухэтажный кирпичный дом, где выросла. Не могу пройти мимо запертой двери, которая никогда снова не откроется.
Ни в коем случае.
— Я не могу этого сделать, — сказала я тихо, уже приготовившись к скандалу.
— Ты не можешь этого сделать? — зло переспросила мама.
Я покачала головой, хотя мама не могла видеть меня.
— Ты говоришь мне, что не вернешься домой ради поминок о твоей малышке сестре? Ты не можешь выделить пару дней из своей жизни, чтобы почтить память своей сестры? Ты, из всех людей, должна понимать, как это важно. Ты должна это своей сестре! Голос мамы надломился, когда он перерос в пронзительный визг.
Я закрыла глаза и попыталась не дать ненависти овладеть мной. Ненависти к моей матери, которая никогда не позволит мне забыть, как я не уберегла Джейми. Ненависти к наркотикам, которые забрали мою сестру раньше времени. Ненависти к дебильному придурку, который дал их ей.
И, прежде всего ненависти к себе.
Эта ненависть яростно тлела в моем животе. Она всегда была здесь. Никогда не уходила. И мама знала, как разжечь ее и превратить в полномасштабный лесной пожар.
— Мне пора идти, мам, — сказала я, не пытаясь ни объясниться перед ней, ни сказать ей, что возвращение в Маршал Крик было бы сродни снятию повязки с раны, которая только начала заживать. В этом нет смысла. Мама не стала бы слушать.
Может быть, я и была эгоисткой. Может быть, я должна была заставить себя поехать домой. Но я просто знала, что это не закончится так, как этого хотелось бы мне. Я не смогу поехать туда и почтить память Джейми так, как она того заслуживает. Потому что эти поминки по моим родителям и их отказу отпустить сущность человека, которым моя сестра не являлась.
— Не могу поверить, что ты настолько эгоистична, Бри, — выплюнула мама. Механический щелчок подсказал мне, что она завершила вызов
Я бросила телефон на кофейный столик, собрала свои учебники и записи, и засунула их в рюкзак.
— Что это только что было, Обри? — обеспокоенно спросил Брукс.
— Ничего, — сухо ответила я, хватая пригоршню карандашей и маркеров, и затем бросила их в сумку.
Брукс схватил меня за запястье, успокаивая меня.
— Не похоже на ничего. Ты выглядишь так, будто собираешься пойти и сброситься с моста. Какого хрена это было? — спросил он решительно.
Я невесело рассмеялась.
— Тише, Брукс, будем надеяться, тебе никогда не будет нужды отговаривать меня прыгать с уступа. Твои методы де-эскалации суицида — отстой.
Я повесила рюкзак на плечо и схватила ключи.