Батир
Знакомство с Тамилой всколыхнуло воспоминания прошлого, которое очень хотелось забыть. Военные действия на Кавказе, противоречивые команды руководства, гибель мирных жителей и наших ребят. Кто-то брал оружие за свою правду, кто-то за чужую, но в большинстве случаях от этого не выигрывал никто. Бесполезные жертвы в дурацкой войне, которую сейчас так не называют. А для тех, кто жил там, это была война. А как можно назвать то, когда взрывают твой дом, когда не знаешь, вернешься ли ты к своим, да и найдешь ли кого-нибудь в живых. Я вот нашел не всех. А дальше армия... в командиры отделения я выбился очень быстро, сказывалась большая смертность тех, кто плохо знал горы, а я в них вырос, да и поездил в свое время по Кавказу много. Чуть позже сложился неплохой костяк, нам практически без потерь удавалось долго просуществовать (жизнью это назвать было сложно). Ребята подобрались подготовленные, рисковые, но со светлой головой. Попал ко мне и Мишка, уже чуть позже, после того, как одного из наших товарищей убило. Веселый такой малый, только-только призвали после института. Сероглазый, невысокий, жилистый, думали, книжный червь, ан нет, прекрасно разбирался в оружии, стрелял из всего, что стреляется, метал всё, что даже теоретически не могло воткнуться. Единственный недостаток: горы - это было не совсем его. Он их не понимал, жить в них не умел. Но получалось так: хочешь выжить - учись. И он учился. Учился, как проклятый, порой ночами уходил побродить по окрестностям, хоть это и было опасно. Редко кто жертвовал сном ради этого... а он жертвовал. Когда я его спрашивал, зачем. Он, смеясь, отвечал: 'А жить так хочется'. Человек он был неконфликтный, даже порой старался разруливать спорные ситуации с ребятами из других отделений. Его авторитет и умения росли. Со стороны порой возникал вопрос, было ли между нами в то время соперничество... Пожалуй, что нет. Каждый понимал, что он может завтра не вернуться с задания, а то и вовсе не проснуться ночью, несмотря на выставленных часовых. Горы... непонятно кем объявленная война... непонятно за что и почему... и почему именно мы здесь собраны: и местные, и вообще с другого конца страны. Вроде как еще партия сказала: 'Надо', - а вот комсомола уже не было. Армия вообще в этом плане неповоротливая структура... она и жила по накатанной, опираясь на командиров.
Когда меня ранило, за старшего оставили Михаила, ребята были не против: всё же чужое мастерство уважали все, да и жить очень хотелось. Но это продлилось недолго... как мне потом рассказал командир соседнего отделения. Поставили к ним командиром некоего Вадима, откуда его перевели - бог его знает, вроде и знающий парень, но гонору... У нас как было поставлено: командир - царь и бог, но в бытовой обстановке мы все равны. А этот стал нахрапом себя ставить, еще не доказав, что он из себя представляет. Вот и вышла одна размолвка на задании, потом другая... Опасно всё это... горы ошибок не прощают, не прощали их и те, кто там прятался... В один день полегло почти всё отделение... выжили Вадим, Мишка и еще несколько ребят, один потом скончался. Разбор полетов. Вадим говорил одно, ребята - другое. Но у того в знакомых оказалась какая-то шишка... в общем, дело замяли и переводить его не стали. Прислали новых ребят, которые только-только призвались, и командир их подмял под себя. Что там пару-тройку старых служивых... у них же власти нет... только авторитет, и то получается только у других. С очередного задания вернулся только Вадим... а потом и он исчез с горизонта нашей роты: вроде как по ранению в госпиталь попал.
Я вернулся в строй, но уже командиром другого отделения. Через какое-то время я услышал, как начальство чуть ли не грызлось за какого-то 'Старого'. Приписали его к какому-то отделению чисто для проформы, чтоб на 'балансе' числился, а вот задания выполнял разные, и почти всегда в одиночку. Как проводника его очень ценили, за него командиры отделений и взводов были готовы душу продать, когда намечалась какая-то сложная операция. Если разведка шла с ним, то достоверность и ценность данных возрастала... И все страстно хотели жить...
И вот как-то вечером по взводу пронесся слух, что вернулся соседний взвод, который неделю назад перебросили куда-то в горы... Вернулось то, что от него осталось... несколько человек... изнеможденные, ободранные, голодные, но живые... Среди них мелькнули знакомые глаза, вот только я сопоставить не сразу смог, кто это. Среднего роста, жилистый, небритый, в затертом камуфляже без знаков отличий... и глаза... равнодушные стальные... на мгновение показавшиеся мертвыми.
- Мишка?
Он медленно обернулся:
- Здравствуй, командир, - произнес устало.
- Ты какими здесь? Пошли к нам, накормим, напоим, помоем и спать уложим.
Он как-то тускло улыбнулся:
- Первые три пункта исполняю, а вот от третьего, разрешите отказаться! - почти на вытяжку встал он, отдавая честь.
- Так, не козыряй, там разберемся.
После мытья, он, кстати, так и не побрился, и еды за кружкой чая, от спиртного он отказался, мы сели поговорить и вспомнить ребят. На вопросы о том, что произошло, он отвечал неохотно... просто предупредил, что если вдруг судьба сведет с неким Вадимом, его бывшим командиром, держаться от этой гниды надо подальше... и очень жалел о том, что не довелось свести с ним счеты за всех ребят, которые по его вине даже не похоронены по-человечески... так, где-то в ущелье завалены наспех камнями... и то не все.
Еще не начало светать, как он ушел... А утром ко мне зачастил народ, пытаясь узнать, как мне удалось зазвать к себе 'Старого', ведь больше, чем на полчаса-час он нигде не оставался, сколько бы он не находился на территории роты или батальона, да и ни с кем толком не общался. Пару тройку раз мы с ним пересекались еще, но ни разу не удавалось больше сесть поговорить. За его голову была назначена награда, ну прям как у нас за полевых командиров. След 'Старого' я потерял практически сразу, как демобилизовался. Уже позже, заведя свой бизнес и разруливая всяческие неприятности от попыток крышевать, до наглых наездов, я несколько раз сталкивался с Михаилом. Для всех он был 'Старым', голосом и рукой, негласно руководивших в Южных областях и краях. Человеком, решающим чужие проблемы.
Тамила
Чувствую себя кавказской пленницей. За мной заехали Игнат и Артем, завязали глаза, посадили в машину, и мы поехали. Чего, куда, зачем - мужчины отказались отвечать на эти вопросы, лишь посмеивались, что сама увижу. Мне пришлось с этим смириться. Сначала чувствую, что мы кружили по городу, затем выехали на хорошую дорогу, после опять пошло несколько неровное дорожное покрытие. Утро раннее, дорога практически пустая, машина идет мягко, мы обсуждаем отдых детей, которые уже недельки через 2 вернутся в город. Отправлять ли их дальше отдыхать, мы никак не можем решить, потому что пока затишье. Всё же склоняемся, что надо будет отослать их еще куда-нибудь, но так, чтобы наши чересчур умные дети ничего не заподозрили.
И вот мы достигли пункта назначения, мне помогли выйти из машины и развязали глаза. Ох, если это то, что я думаю, то... Мы стояли на вертолетном поле. Ничего себе! У меня давно закрадывалось желание арендовать с Полинкой вертолет и полетать над окрестностями. Я ни разу так не поднималась в воздух. Самолеты - да, даже пару раз с парашютом прыгала, а вот на вертолете как-то не довелось. Да и Мишка не очень любил вертушки. Говорил, что треск винтов нагоняет на него тоску и будит неприятные воспоминания.
Игнат пошел, видимо, договариваться. Интересно, на каком мы полетим? На поле стояло несколько вертушек разного цвета: черного, белого и даже красного. Я с детским восторгом их разглядывала, Артем отошел немного в сторону, видимо, стараясь не мешать.
- Ну что, полетели? Разрешение я получил, - сказал подошедший к нам Игнат.
- А пилот где? - развернулась и спросила я.
- Перед тобой, - усмехнулся он.
- Ух ты! А давно ты летаешь? - меня разбирало любопытство.