«Вот ерунда. Ничего толком и не узнал…»
Его внимание привлёк шум возле кучи с дичью, и он привстал, чтобы посмотреть из-за кустов на происходящее. Мысли о Пролазе откатились на второй план.
— Простите, но мы принесли эту еду для своих товарищей, — услышал он, и уши сами собой взлетели вверх. Он выглянул из-за зарослей, в которых так удобно сидел минуту назад.
У кучки тушек стоял Одноцвет. Нельзя было назвать его сильно напуганным или тем более сердитым, но он съёжился даже сильнее, чем обычно. Чёрно-рыжая шерсть местами встала дыбом, но кот не отступал. Напротив него оказался Карри — неприятно знакомый ещё с первого дня кот, тот, что прижимал к стене Крылатого во время захвата. Он не казался особо напряжённым, но хмурился, морща розовый нос. Крылатый дёрнулся, но остался на месте, а тёмно-рыжий Карри шагнул вперёд.
— Это для Ивы, — пояснил кот и наклонился было за едой, но тут же оглушительно чихнул. Одноцвет протянул лапу к предмету спора — небольшому, ещё тёплому, зайчонку, лежащему на земле между спорщиками. Карри загородил дичь лапой. — Ну! Для Ивы же! Не понимаешь?!
— Прости, но я хотел отнести это моей подруге, — Одноцвет держался на удивление стойко, хотя и сжался в комок, как перед прыжком. Он попытался выудить зайчонка лапой, но Карри ухватил добычу крепче. Воин попытался возразить. — Может, ты мог бы сам…
Бродяга понизил тон, и Крылатый, понимая, что назревает конфликт, немного приблизился. Карри приблизил тёмно-рыжую морду к Одноцвету. Он шепнул почти доверительно, иногда оглядываясь:
— Если я не принесу ей еды сейчас, она меня прибьёт. Ну, твоя подруга же тоже умеет охотиться — пускай сходит сама, проблем-то.
— Но Ива тоже могла бы сходить сама? — Одноцвет отдернулся.
— Тс! Да ты что?! Если тебя услышат — пеняй на себя! Давай сюда, быстро!
Карри ухватил зубами зайчонка, и дичь нелепо повисла у него в пасти. Крылатый задумчиво и недовольно постучал по земле хвостом. Несправедливо. Для чего бродягам отбирать ещё и дичь племенных, пойманную теми для своих товарищей? Неужели они чувствуют себя настолько превосходными и понимают, что ничего против них сделать коты и не смогут? С одной точки зрения — её придерживался и Крылатый, всё ещё наблюдающий — Одноцвет был прав. С другой — была пресловутая осторожность и зависимость. Хорошо, что на его месте не Морошка — та бы стала возмущаться громче, полезла бы в драку посреди лагеря, полного врагов… Лёд явно давал понять, чем кончаются такие ситуации, но сидение без дела давило с каждым днём всё дольше. Не так уж и много времени прошло с захвата, но каждый час тянулся, как длинное облако, и никак не кончался, а само событие казалось рассеянным в тумане нового быта, далёким, как безучастные звёзды. На самом же деле прошло меньше семи дней.
«Первые две недели, хотя бы одну, нужно держаться тише. Может быть, они остынут, а мы успеем понаблюдать. Нужно быть осторожнее», — так думал Крылатый, так думали и многие его соплеменники, единые в своём желании сохранить жизнь и здоровье. Кто-то боялся, кто-то рассчитывал на спокойные дни в будущем, а кто-то затаился, готовый выскочить в любой момент. Бездействовать было унизительно, но открытое сопротивление обрекало на большие риски. Крылатый про себя уже решил прошлой ночью: он будет наблюдать, выведывать, нащупывать почву, как делает это и сейчас. Ещё одна мысль закрадывалась в его голове, но он не знал, думают ли об этом остальные. Он думал о том, что сейчас племя осталось без обоих лидеров, а значит, ещё слабее, чем прежде.
В общем говоря, Крылатый не стал пытаться отстаивать права на какого-то жалкого зайчонка. Если Ива всё ещё считает себя выше обыкновенной охоты, что ж, пускай. Главное, что сцена не привлекла лишнего внимания — так он подумал. И она бы действительно не привлекла, если бы на поляне не появился — впервые за эти дни — взъерошенный с непривычки Крикливый.
— Эт-то что ещё такое делается? — с размаху начал он, посмотрев сперва на Одноцвета, а затем, ещё более возмущённо — на бродягу. — А ну брось!
— Крикливый, я ему отдал, не надо, — попытался сказать воин, но старейшина мотнул головой и расставил лапы.
— Нет уж, погоди. Значит, мало того, что гордое племя держат в подчинении, как жалких мышей, теперь ещё и еду отбирать будут? Да ты хоть знаешь, нахал, что Ветер из кожи лезет, чтобы добыть дичь? Может, ты сам охотиться и не пробовал? А ты когда-нибудь чувствовал, как ветер трепещет в ушах, пока гонишь кролика или зайца вроде этого малыша? — хриплый голос на мгновение сорвался, и Крикливый закашлялся, задыхаясь от собственной внезапно-пламенной речи. Карри припал к земле: он вцепился в зайчонка, как в последнюю дичь на свете. Крылатый рванулся к ним. Нужно остановить старика, пока не стало поздно. Он оказался рядом со спорщиками и начал было шептать Крикливому, чтобы тот перестал, но крик уже привлёк внимание. Несколько бродяг подняли головы.
— Что за гам?
Ива подошла к спорщикам летящим, резким шагом, и остановилась. Она посмотрела на Карри, на воинов, на старейшину. Крылатый успел заметить странный лихорадочный блеск в её глазах. Он сделал шаг вперёд на случай, если придётся оправдать своих, а Одноцвет синхронно шагнул назад, к Крикливому. Карри ещё сильнее сжался, чихнул от напряжения и положил зайчонка у серо-бурых лап.
— Прости, тут этот старикан…
— Какой я тебе старикан, ты, ты-! — Крикливый не нашёл слова, но распалился явно не на шутку. Тихие слова Крылатого, которыми он попытался успокоить старейшину, не произвели, казалось, никакого впечатления, потому что кот заговорил только громче. — Ты ещё ветра не нюхал, а я гордым воином был, им и остался! И не позволю, значит, чтобы тут такой беспредел творился! А ты, дорогая вожачка, если такая сильная, сама поймай себе зайца, а на дичь нашу не покушайся!
И прежде чем Одноцвет, Крылатый или кто-либо из присутствующих успел хотя бы моргнуть, старейшина выхватил добычу, неудачно попав его лапами прямо Иве по морде. На фоне послышался вздох кого-то из бродяг — больше напуганный, чем злой. Крылатый попытался оттеснить старика, но Крикливый упирался. Ива безучастно наблюдала за происходящим, и только взгляд её становился всё более хищным, заинтересованным.
— Пусти меня, Крылатый. Я покажу им, как уважать племя Ветра!
— Послушай, Крикливый, так надо, — пробормотал воин. — Ну, сдался тебе этот заяц? Хилый совсем! Поймаем другого…
— Ну нет уж! Не такого я от тебя ожидал! — Крикливый оттолкнул воителей и взмахом лапы отбросил дичь назад. Бедный, уже потрёпанный зайчонок стукнулся о землю в хвосте от спорщиков, а кот, вздыбив серо-палевую шерсть, поглядел на Иву. — Что вы сделали, что считаетесь вправе нами понукать? Вы грязные воришки, котами-то вас нельзя назвать! Особенно ты, ленивая ты блоха! Долой вас, долой! Чтоб вы все сгинули, и ты, и братец твой ненаглядный, и все вы!
Ива не говорила речей, как Лёд. Она даже не ответила — только прыгнула вперёд, легко опрокидывая на землю старика. От неожиданности воины отскочили назад, но Крылатый тут же приготовился сбить бродягу с лап. Она видела это — но только оскалилась.
— Шаг — и вы следующие, — прошипела она и впилась зубами в палевое пятно на сером тонком горле.
Крылатый хотел прыгнуть, невзирая на врагов вокруг, но лапы его не слушались. Смертельный укус длился недолго. Крикливый застыл с каким-то удивлённым выражением на морде, как будто не мог поверить, что его, бравого старейшину, так легко побеждают. Он тихо охнул и замолчал, не протянув и минуты. Последним движением были вздрогнувшие лапы — Крылатый видел это слишком отчётливо. А затем Крикливый перестал двигаться.
— Ива, что ты опять вытворяешь? — послышался голос, и Лёд вошёл в лагерь — похоже, он всё это время находился на пустошах. Холодные глаза оглядели убийцу, всё ещё стоящую на теле старика, и замерших рядом троих котов. Острые зубы наконец разжались. Ива слезла с Крикливого, и шерсть старика в том местеч где нервно сжимались её когти, встала дыбом. Проступили капельки крови, но Крикливый их не чувствовал. Смерть была быстрой.