Крылатый стоял, оглушённый. Смертельный укус всегда считался приёмом бродяг, приёмом бесшумным и бесчестным, и никогда не применялся Ветряными, а теперь впервые был применён против них. Немощного старика. Вот так просто, поддавшись вспышке гнева, убить невинного кота… Кто-то из своих вскрикнул, метнулся в нору к остальным. Одноцвет медленно подошёл к Крылатому — он выглядел так же, как чувствовал себя кот.
— Я-я позволил ему умереть…
— Мы позволили, — шепнул в ответ воин, не отрывая взгляда от тела. Он мог бы спасти его. Мог бы предотвратить. Снова.
— Что произошло? — спросил Лёд у сестры, и Крылатый попытался переключить внимание на них. Ива повернулась к вожаку, и тот вдруг дёрнулся от её взгляда, как от удара.
— Он меня бесил, — голос Ивы не дрогнул ни разу. Белый резко вздохнул и покрутил головой.
— Ладно. Всё равно он был не нужен.
— Именно так, — кошка повернулась к Карри, всё ещё стоящему рядом, и тот съёжился.
— Я хотел принести тебе еды на обед, — пролепетал он.
— А я просила? Или ты решил выслужиться, развязав ссору с племенными?
— Прости!
Ива посмотрела на зайчонка, на воинов. Она скривилась.
— Да оставь ты им их жалкую дичь. Этот зайчик давно провонял их запашком.
Ива прошла мимо брата, не оглядываясь, и белая полоса на её боку замаячила возле скал. Лёд что-то проговорил бродяге, но Крылатый не услышал — встревоженные Ветряные вылезали из укрытия, чтобы убедиться в ужасной новости. Многие шептали напутствия и молитвы Звёздному племени, в основном не приближаясь к телу. Сизокрылая постояла у входа в нору, беззвучно двигая губами, а после зарылась носом в шерсть стоящего рядом Солнцелапа, напуганного не меньше её самой.
— Сначала предал племя друг, затем сын, а теперь за желание свободы был убит даже старый дядя, — проговорила она тихо, но Крылатый всё слышал с угрожающей отчетливостью. Воительница развернулась и отправилась обратно в убежище, даже не подойдя к убитому. Солнцелап потянулся за ней, а Крылатый продолжал стоять. Он слышал только скорбь. Другие звуки пролетали мимо, а изумлённые, срывающиеся от ужаса голоса соплеменников прочно оседали в голове.
— Одноцвет, ты в порядке?! — Морошка буквально накинулась на друга, как заметил воин краем глаза. Она допрашивала друга, забыв обо всём, но Крылатый не слушал. Он отошёл в сторону. Он так привык к Крикливому, к его незаметной роли, что, казалось, старик был и будет всегда.
Помнится, с самого рождения он постоянно пересекался с уже тогдашним старейшиной. Сперва сказки о могучих воителях прошлого, затем легенды, игривые пояснения азов Воинского закона и рассказы о неизменных традициях. По мере того, как рос будущий воин, полунасмешливый взгляд старика сопровождал его везде. Уже воителем Крылатый получал мудрые советы и обсуждал важное, даже не придавая особого значения самой личности бывшего Крика Победы, известного когда-то гордого воителя племени Ветра, которое он защищал до последнего вздоха.
И вот теперь его нет. Нет и Пшеницы. Нет и привычного образа жизни. Рушатся все опоры прежнего мира и, кажется, последние подпорки вот-вот рухнут. Интересно, что наступит потом?
Промелькнула чья-то белая фигура, и Крылатый опомнился. Это оказался Лёд: он направлялся к скалам, туда же, куда ушла несколькими минутами ранее его сестра. Там, где шли разборки за зайчонка, всё улеглось — Карри поджал хвост и теперь сердито чихал в углу, скорбящие осторожно обступили тело, а Одноцвет наконец отдал Морошке законную дичь. Крылатый чувствовал, как его изнутри царапает ком в горле. Он мог бы ещё подумать о Крикливом и всём остальном, но вдруг поднялся, отряхнулся от пыли и незаметно, оглядываясь и почти пригибаясь к земле, последовал за Льдом.
Воин не мог понять, зачем делает это. Он подчинялся неизвестному внутреннему импульсу, который пробился сквозь воспоминания, тяжёлые мысли и размышления, вынырнул на поверхность, как рыба из ручья, и шепнул: «Давай». Этот голос протиснулся через череду сомнений и уверенно направлял лапы кота вперёд. На миг кот подумал, что это мог быть голос Пшеницы — игры воображения, конечно, но думать так было необычно приятно, не так больно, как прежде. Будто чужими шагами он скользнул к камням и распластался неподалёку от вожаков, вжавшись в каменную стену. Хвост снова принялся стучать по земле, и Крылатый, чтобы неосознанно не начать привлекать внимание, зажал кончик лапой. Он навострился: за скалой послышались голоса.
— Вообще-то, неплохой ход, — тихий, низкий голос Льда всё же достиг слуха кота. Он изо всех сил развернул уши наружу, хоть и знал, что это мало поможет. Следом раздалось шарканье, как будто кот подмел землю хвостом. — Ты решила подорвать их уверенность, чтобы они легче покорились нам?
— Нет, он просто меня взбесил своими воплями, — фыркнула Ива в ответ. — Если хочешь, извлекай из этого любую пользу. Хотя я не особо понимаю, на что тебе сдались эти племенные — будь моя воля, я бы перебила их одного за другим, скинула в овраг, как они нашу мать.
— Ты как всегда. Может, не надо думать о мести? — странный, вкрадчиво-неуверенный тон Льда совсем не походил на его обычный сильный голос. Ива же, напротив, заговорила громче и увереннее:
— При чём тут только месть? Ненавижу их, и всё. Ты можешь сколько угодно преследовать свои цели, но лично мне как-то всё равно, поэтому я могу делать всё, что захочу, — наступила пауза, и Крылатый задержал дыхание на всякий случай. Он так и не двигался: услышанное было необычайно важным, и он не мог упустить ни слова. Возможно, сейчас он узнает, что нужно от них Льду. Мотивация бродяг оставалась для него загадкой. Вот сейчас, сейчас… Он прижался к камню, из-за которого шли голоса. Хорошо, подумал он, что здесь никто из лагеря меня так быстро не заметит, иначе возникли бы вопросы. Хорошо и то, что днём бродяги не дежурили на Скале, только снаружи порой обходили лагерь. Идеальный момент. Ива продолжала говорить, и он даже зачем-то расширил глаза, будто его жутко интересовала трещина на скале. — Ты захватил лагерь и теперь ждёшь, пока они сдадутся. Что будешь делать дальше?
— Как думаешь, может, стоит…
Голос вдруг прервался. Крылатый резко вдохнул. Нет, только не сейчас! Лёд должен был поделиться планами! Только бы не заметили. Он до боли в лапах вжимался в твёрдую стену, но не обращал на это внимания.
— Я что-то слышал, — шорохи по земле очень напоминали звук шагов, и сердце Крылатого ухнуло сначала вниз, а потом подкатило тошнотой к горлу. Он замотал головой в поисках укрытия. — Проверю.
Крылатый шмыгнул влево: он надеялся, что Лёд не учует его свежего запаха на камнях. Целительская была близко, и кот сразу же вошёл в каменную трещину. Лёд прошёлся, кажется, туда-сюда. Кот едва дышал.
— Пойдём в другое место. Здесь небезопасно, — услышал он и выдохнул, когда шаги стали удаляться.
«Что, если он меня заметил или учуял запах? Сумрачный Лес его побери… Надеюсь, всё обойдётся».
Звук шагов позади заставил его подскочить, и только родной голос успокоил бушующее беспокойство внутри. Кот с облегчением повернулся к Цветинке, но её взгляд, едва различимый в темноте блеск глаз, был вовсе не таким беспечным, каким он хотел бы видеть.
— Крылатый? Что-то случилось?
Комментарий к Глава 57.
Простите за долги задержки. Глава не такая длинная и не такая хорошая, как хотелось бы, но вообще вышло неплохо. Я так думаю.
========== Глава 58. ==========
— Цветинка! Не пугай меня так, — Крылатый на секунду обернулся ко входу, чтобы убедиться, что Лёд и Ива действительно убрались подальше. После он ответил на вопрос подруги, нагнувшись чуть ниже, чтобы отчётливо разглядеть её милую мордочку. — Уже ничего не случилось, но могло бы. Не беспокойся.
— Ты ввязался в какую-нибудь опасную штуку? — кошка продолжала смотреть серьёзно, и Крылатый видел, что ей не хочется так просто его отпускать. — Почему ты такой взбудораженный?
— Много всего… не знаю, с чего начать, — он вздохнул. Цветинка сделала то же самое и аккуратно прижалась к его боку, отчего и снаружи, и внутри Крылатый почувствовал мягкое тепло. Он глянул на выход снова, но никого не было. Тогда кот склонил голову и лизнул подругу в макушку, а та чуть смущённо заурчала и потерлась головой о его шею.