— У нас просто небольшая экскурсия по вашим живописным местам, — ответил ей кот, названный Антонио, достаточно вежливо. Он тоже сел — но чинно, изогнув хвост. Крылатый улучил момент и заглянул себе за спину. Странно, Осеннецветик и Уткохвост спят ещё тише, чем ранее, хотя он отчётливо слышал какой-то шум.
— Травки, веточки… — пятнистая поворошила лапой запасы, смешав между собой сразу несколько аккуратных кучек. Мышеуска будет недовольна. — Так вы что, собираете цветочки? Весело вам.
— Клара, дорогая, чем же ещё занять себя в такой скучной и ограниченной жизни, как у этих котов? — ответил ей Антонио, и оба издали тихие смешки. Крылатый глубоко вздохнул. Они пришли сюда явно не за помощью. Третья из посетителей, Жар, продолжала стоять у входа, только поглядывая на парочку своих друзей. Она молчала.
— Так значит, здесь у вас держат ваших раненых? — спросил Антонио. Крылатый собирался ответить, но Цветинка и тут прервала его.
— Если вам нужна Осеннецветик, мы не отдадим её.
Крылатый слегка повернул голову, чтобы видеть подругу. Она изо всех сил сохраняла уверенное выражение на мордочке, но голос, как назло, вышел тихим невзрачным писком, выдавая её с головой. Клара наконец обратила внимание на целительницу и наклонилась к ней с высоты своего роста. С такими лапами бродяга вполне могла бы сойти за Грозовую.
— Ох, какая же ты милая малышка! А что ты сделаешь? — промурлыкала она, и Крылатый напряг лапы. Похоже, Кларе невдомёк, что лекари — тем более, Цветинка! — неприкосновенны и стоят выше остальных котов. Как она смеет так обращаться к ученице целительницы? Но бродяга продолжала, всё больше распаляя огонь недовольства внутри. — Хей, Антонио, может, попробовать, каковы племенные в бою, ещё разок? Помнится, тот целитель не слишком хорошо дрался.
«Они о Тёплом», — догадался Крылатый, но знание этого никак его не успокоило. Он шагнул вперёд.
— Уверена, эта мордочка останется такой же красивой даже с небольшим шрамиком, — продолжала мурлыкать Клара, пожирая взглядом Цветинку, что съёжилась перед ней. Антонио усмехнулся — так же высокомерно, как говорил.
— Она всего лишь котёнок, дорогая. Ты только посмотри на неё. Это же так невежливо — драться с теми, кто настолько уязвим, не так ли? — с каждым словом его губы расползались в отвратительную улыбку, и Крылатый решил, что этого достаточно. Он не мог позволить себе ничего не делать.
— Зачем вы пришли? — он сделал ещё один шаг вперёд, так, чтобы прикрыть собой подругу. Хвост свернулся тугим кольцом на земле. Хватит с них.
— О, смотри, защитничек. Похоже, воитель, раз такой смелый, — фыркнула Клара, смотря на него сверху вниз. Несмотря на длинные лапы, Крылатый всё равно был немного ниже их обоих, но не это его заботило. — Я не с тобой говорю, вояка.
— А я с тобой, — у Крылатого не было времени удивляться резкости собственного ответа. Он просто чувствовал, что должен остановить всё это. Внутри полыхало, но кот старался сохранять холодность — эмоции могли подвести. — Извините, конечно, но вы оскорбляете нашу целительницу. Если у вас тут экскурсия — посмотрите и уходите.
— Благодарю за такую честь, уважаемый неизвестно кто, — Антонио кивнул вновь, уже не скрывая своего превосходства. — Ну что вы, расслабьтесь. Быть может, нам просто хочется проведать ваших бедных пациентов?
— Мне кажется, сейчас визиты повредят их выздоровлению. Вы освоились? Смотрите, здесь нет ничего, кроме камня и трав. Интересно, не так ли?
Крылатый посмотрел в оранжевые глаза Антонио, прямо в темноту его зрачков. Несколько секунд шла молчаливая борьба, но Клара вмешалась.
— Нашёлся умник. Нужны нам ваши раненые бедняжки! Поворачиваться быстрее стоило!
— А чего вы ещё тогда хотели? — Крылатый медленно перевел взгляд на пятнистую. Аккуратно, только не сорваться. Если продолжать держаться спокойно, всё обойдётся. — Больше здесь ничего нет, хоть все стены обшарьте.
— А, ты защищаешь подружку, да? Похвальное стремление, — Антонио встал. — Я бы тоже хотел защитить свою от твоих явно несправедливых нападок. Почему ты считаешь себя вправе прогонять её?
— Почему тогда вы вдруг решили поиздеваться над Цветинкой?
— Издеваться? О, нет. Если честно, беспомощные котята меня обычно только раздражают.
— И почему же великие завоеватели всё ещё здесь? — Крылатый не дрогнул. Нельзя. Надо выпроводить их без ссоры. — Послушайте, я понимаю, что теперь вы здесь хозяйничаете, и всё же в племени приняты свои порядки. Я прошу уважать их тоже. Если вам скучно, не нужно приставать к целителям. Раз уж и действие, и бездействие вызывает у вас такую реакцию, зачем вы вообще пришли?
— Кажется, Лёд всё вчера прекрасно объяснил, — почти прошипел полосатый, приблизив морду, и воин прочитал в его глазах угрозу. — Давай-ка нам тут лекции не читай. Умники обычно плохо кончают.
Он выпрямился и окинул воителя самым презрительным взглядом, на который только был способен, снова возвращая свою нарочитую элегантность. Однако после Антонио будто бы расслабился и развернул плечи.
— Пойдём, Клара. Мне наскучили беседы с этими племенными. Я думаю, мы увидели достаточно, — он медленно кивнул коту. — До скорой встречи.
И, стоило шагам затихнуть, Крылатый развернулся к Цветинке. Он хотел обнять её, защитить, возможно, немного укорить за то, что полезла в перепалку — но его встретил вдруг пустой и совсем не благодарный взгляд.
— Как ты? — он окинул взглядом мордочку Цветинки. — Почему ты решила им отвечать? Я бы сам смог. Мало ли, что они могли сделать с тобой? Им старика не жалко — тебя бы тоже не пожалели!
— Я пыталась защитить Осеннецветик, — трёхцветная распушилась и отодвинулась. Кажется, ей стоило немалых усилий не отводить взгляда. — Ты бы даже не вступился за неё, да? Почему ты не сказал им сразу?
— Я не пропустил их к раненым и никогда бы этого не сделал, — возразил кот. Он чувствовал, как по спине пробегает волна раздражения. Ради Цветинки он сейчас старался как можно более мирно выпроводить бродяг, сделал всё, чтобы с её шкуры ни волоска не упало! — По-моему, тебе не стоило отвечать им.
— Я просто не хотела, чтобы они добрались до больных. Они уже перепутали нам травы! И, Крылатый, я всё понимаю, но я ведь уже тоже не котёнок и могу сама постоять за себя! — в зелёных глазах промелькнула обида. Крылатый не был согласен. Она не справится сама! Такая маленькая и нежная… Что бы он думал о себе, если бы оставил подругу разбираться с обидчиками? И всё-таки появился горьковатый привкус, как будто он пожевал одну из валяющихся под лапами травинок.
— Извините, — тихий голос позади заставил обернуться даже резче, чем хотелось бы. Крылатый окинул взглядом Жар, прикидывая в уме, как долго она тут находится и как много услышала. Похоже, всё. Ему отчего-то было наплевать. Кошечка слабо улыбнулась: — Простите за Антонио и Клару, они всегда такие.
— Ты что-то хотела? — Крылатый оборвал её довольно резко, чтобы пожалеть об этом через секунду. Кошечка прижала уши и расставила лапки в стороны, будто пыталась удержать равновесие, но ничего не ответила. Как будто переживала такое обращение множество раз. Воин отвёл взгляд: да, стоит успокоиться. Пусть это и бродяга.
— Лёд приставил её смотреть за состоянием Осеннецветик, а она ещё и навещает. Уже второй или третий раз тут, — ответила за Жар целительница. На подстилках Крылатый уловил движение и повернулся в ту сторону. На этот раз ему не почудилось: Уткохвост вскинул голову и хотел было вскочить, но только неуклюже приподнялся на трёх лапах.
— Да что происходит, в конце концов?! Осеннецветик, не обязательно было заставлять меня лежать! Я бы этих… этих.! — он слегка пошатнулся от собственных эмоций, но выровнялся до того, как Цветинка подставила плечо. Осеннецветик тоже подняла голову. Она осторожно покрутила ей туда-сюда, попыталась взглянуть на рану, но та была слишком близко к голове. Тогда глашатая медленно присела и смахнула хвостом зелёные пушинки со своей шерсти.
— Поэтому и заставила, — проворчала она и кивнула Крылатому, наконец заметив его в пещере. — Если бы ты, калека этакий, поскакал бить своих обидчиков, на тебе бы места живого не осталось. Крылатый правильно поступил, что выпроводил их, — кошка попыталась потянуться, и из её пасти вырвался странный писк, как у котёнка. Цветинка уже оказалась рядом с раненой: Крылатый почувствовал укол то ли обиды, то ли ревности оттого, что больше не ощущал рядом её тепла.