— Как ты себя чувствуешь? Расскажи максимально подробно, — попросила ученица, и глашатая послушно оставила попытки растянуть мышцы. Жар прошла пару шажков вперёд, к подстилкам, опасливо поглядывая на Крылатого. Уткохвост цыкнул на бродягу, но после сел и принялся приводить в порядок свою взъерошенную золотистую шерсть.
— Слабость в лапах, — Осеннецветик вдруг показалась Крылатому гораздо меньше, чем была на самом деле, и только после он понял: кошка сгорбилась, потеряв горделивую осанку. Сейчас она была не волевой глашатой, а простой раненой, неумело описывая свои ощущения. — Рана тянет, когда поворачиваю голову вот так…
— Эй, Крылатый, — окликнул Уткохвост, и воин повернулся. — Ты же не просто так пришёл? Что-то случилось там, снаружи.
Крылатый оглянулся на выход, задержался взглядом на Жар, что продолжала будто крадучись подходить к подстилкам. Как сказать Уткохвосту и, главное, Осеннецветик о произошедшем? Ссора с Цветинкой и бродягами распалила кота изнутри, заставив забыть ненадолго о смерти Крикливого, но сейчас сожаление вернулось в удвоенном размере. Стоит ли говорить им? И тут же в голову пришёл ответ: стоит. Оба рано или поздно узнают о произошедшем. Лучше уж сказать им сразу. Он только думал, как. И решил сказать просто, как сказал Цветинке.
— Ива убила Крикливого, — сказал он наконец, и от выражения боли на морде Осеннецветик стало тоскливо. Тем не менее, секундная слабость тотчас исчезла — пёстрая кивнула как ни в чём не бывало. Уткохвост выругался из своего угла, но только отдалился туда, в темноту, где каким-то образом оказался за несколько мгновений раздумий Крылатого. Может быть, он уже всё слышал, поэтому не реагирует. Палевый попытался увидеть выражение мордочки Цветинки, но та упрямо поворачивалась спиной и осматривала Осеннецветик, делая вид, что не замечает друга.
— Вечером бдение. Мне стоит быть там, — глашатая нахмурилась и попыталась встать, но Цветинка тут же придержала её лапой, и Осеннецветик покорно села обратно.
— Кто-нибудь другой будет. Тебе нельзя напрягаться, — уже гораздо увереннее сказала трёхцветная ученица, и Осеннецветик оставалось только согласиться. Крылатый не мог не залюбоваться тем, как умело Цветинка делает осмотр, как осторожно перебирает шерсть пациентки. Она не похожа на ученицу целительницы — скорее уж на полноправного лекаря. И всё-таки, подумал он, иногда Цветинка ведёт себя, как ребёнок. На входе послышался шорох. Крылатый резко обернулся, но то была всего лишь Мышеуска. Серая окинула взглядом пещеру, фыркнула в усы при виде разбросанных трав и села возле них, чтобы собрать в аккуратные кучки вновь.
— Так… можно мне немножко посидеть с ней? — подала голос Жар так робко, что Крылатому даже стало её немного жаль. Кто знает, может быть, она даже не хочет докладывать Льду обо всём этом. Может, в этой кошечке со странным, слишком взрослым именем чуть больше доброты, чем в других.
— Можно, — ответила Цветинка, отходя от подстилок наконец. — Я пойду помогу Уткохвосту делать упражнения. Крылатый, — она произнесла его имя не так сухо, как он боялся, и кот с готовностью подался вперёд. Ему уже не хотелось раздражаться и доказывать свою правоту, однако Цветинка, кажется, не собиралась так быстро сдаваться. Она приблизилась к нему, и тёплое дыхание обдало ухо. — Мне кажется, общение этих двоих очень странное, но не опасное. Мы только помешаем. Пожалуйста, присмотри за ними.
Воин кивнул. Он надеялся, что подруга скажет что-то ещё, но она только шумно вздохнула, отстранилась и побрела к Уткохвосту, вскоре почти исчезнув в сумраке дальней части пещеры. Крылатый сел рядом с подстилками: Жар и Осеннецветик потихоньку начинали разговор, а он наблюдал. Холодный мох не был самым уютным прибежищем, но кот слегка разрыл его лапами, чтобы получилось гнёздышко — так сказать, на скорую лапу. Здесь было темнее, чем у противоположной стены: там в лучиках жаркого сегодня солнца вяли травы и работала Мышеуска, а в углублении, которое свет миновал, царил холод, казалось, сохранившийся с Голых Деревьев. Крылатый выбрал для себя самое неприметное место — он мог видеть всех, да и другие могли видеть его, если бы захотели, но без внимательного взгляда пятнистую шерсть можно было и не заметить. Он смотрел на мордочку Осеннецветик, отчего-то теперь расслабленную. Кошка легла на бок, а Жар села на небольшом расстоянии от неё спиной к Крылатому. Обе кошки вдруг будто потеплели друг к другу: это не казалось очевидным, но воин замечал, как перестают напрягаться их мышцы и теряется бдительный взгляд. Поэтому ещё он хотел наблюдать. Он был внимателен постоянно.
— Сочувствую вашему коту, — говорила Жар, и её молодой, звонкий голосок наполнял каменные стены. — Накричал на Иву, подумать только! Она могла бы любого из своих так… — кошка поёжилась.
— И всё же это не повод набрасываться на котов, — вздохнула Осеннецветик. — Крикливый так давно был частью племени. Что и говорить, он обо мне знал больше, чем все остальные вместе взятые…
— Он сильно старый был? — вопрос нетактичный с её стороны, но глашатую не задел. Осеннецветик только кивнула.
— Он уже много лун как старейшина.
— Пусть небесные кошки дадут ему сохраниться в памяти земных, — тихо сказала Жар.
— Старший небесный кот не даст забыть старика, — к удивлению Крылатого ответила Осеннецветик и, протянув лапу, похлопала по спине бродяжку.
Пару секунд длилось тягостная, неловкая пауза. Крылатый смотрел на Осеннецветик — Жар смотрела на Осеннецветик — Осеннецветик смотрела на Жар. И тут она резко отдернула лапу в сторону, после чего пещера взорвалась удивлённо-восторженным взвизгом кошечки.
— Ты тоже знаешь про небесных кошек!
Осеннецветик отвела глаза. Она была смущена: Крылатый редко видел такое выражение на пёстрой мордочке глашатой, но догадался об этом. У него самого в голове крутился миллион вопросов. Что это вообще сейчас было?! Небесные кошки — кто они такие? Туманница говорила, что это вера некоторых бродяг. Но откуда может знать об этом глашатая племени Ветра? Жар повернулась боком к Крылатому, и он мог теперь видеть её не менее изумлённую мордочку.
— Знаю, — выдохнула Осеннецветик после паузы, пока рой незваных и самых разнообразных вопросов клубился вокруг слишком маленькой для их переваривания головы Крылатого. Он бы задал их глашатой — все до единого — прямо сейчас, но та поймала его взгляд. Кот понял: не сейчас. И он повиновался, хотя не мог осознать. Крылатый просто продолжал слушать.
— Я не знала, что племенные тоже верят в них, — продолжала верещать тем временем Жар. Она больше не робела, напротив, раскрепостилась до последней степени, чуть ли не прыгая вокруг Осеннецветик. Та покачала головой.
— Нет, племенные имеют немного другую веру, — поправила она, продолжая поглядывать на Крылатого, и вздохнула.
— Откуда ты знаешь? Расскажи! Ты была бродягой? Какой вариант легенды тебе рассказывали? Про семерых или девятерых? Джереми говорил мне, что есть много вариаций, — после всего этого залпа вопросов Осеннецветик помолчала немного. Крылатый видел: она не хочет отвечать на вопросы бродяжки. Странно было замечать это в глашатой, но короткий разговор её и Жар уже навязал тучу вопросов, так что он задал один из них — не Осеннецветик, а её собеседнице.
— Что это за небесные кошки? Туманница тоже о них рассказывала.
— Небесные кошки — это такие коты, живущие на небе. Они приглядывают за земными, — с готовностью кошечка повернулась к третьему участнику беседы, и теперь он полностью видел её воодушевленную мордашку. — Есть старший небесный кот — он охраняет стариков. Есть ещё самая младшая небесная кошечка — она помогает котятам. Ещё пятеро котов тоже охраняют разных земных… вроде обычных котов, матерей и… ещё кого-то. Я забыла, — Жар посмотрела на Осеннецветик, и Крылатый тоже взглянул на глашатую. Та сидела неподвижно, однако смотрела на коричнево-золотистую кошечку внимательно, будто силилась вспомнить. Что?