Сумрачный ушёл; Крылатый сел поодаль от остальных, решив понаблюдать отсюда и заодно привести себя в порядок. Его кто-то ткнул в бок. Мятлолапка.
— Крылатый, а почему все ведут себя так? Ведь нужно сказать им, что мы в беде, что у нас всё плохо, а они! Даже моя мама!
Воин посмотрел на пушистую ученицу, этот возмущённый шарик шерсти с маленькими ушами. Нет смысла скрывать.
— Потому что Лёд хочет, чтобы другие племена думали, что всё хорошо. А если мы пойдём против него, он может нам навредить. Твоя мама боится их.
— А я не боюсь! Они меня достали, — кошечка села рядом.
— Только не делай глупостей. Помнишь Крикливого? — сказал он и тут же пожалел об этом. Мятлолапка часто заморгала, сжавшись в комок.
— Помню, конечно. А ещё я помню, кто его убил! Это же несправедливо! — почти крикнула она. Хорошо, что внимание бродяг сейчас больше занимали гости.
— Да, несправедливо. Но не беспокойся, — он обернулся и прошептал кошечке: — Всё будет нормально. Мы их прогоним. Просто подожди какое-то время. Есть коты, которым так же не всё равно. Только это секрет, ладно?
— Правда? Я тоже хочу помочь! — так же шёпотом ответила она, расширив глаза. Крылатый на секунду задумался.
— Может быть. Пока опасно, но я запомню. Чуть позже я могу взять тебя к нам. Только условие! — он заметил, что целительницы и Сумрачные собираются на выход, и заговорил быстрее. — Ты должна доказать, что ты готова. Просто веди себя как обычно и не навлекай бед. Побольше охоться и тренируйся по мере возможности. И если увидишь или услышишь что-то подозрительное, лучше говори мне. Идёт?
— Ладно, — кивнула она и встала на лапы. — Я тебе покажу, что я — достойная Ветряная!
— И не сомневаюсь, — усмехнулся кот.
Цветинка ушла вместе с Мышеуской, котами из Теней, Песчаником и Мелким. Возвращались патрули. Солнце снова зашло за облака, но даже оттуда оно раскрасило кусочки неба золотым. Красиво… Только Ночницы с Завитым ещё нет.
— Вы всё точно сказали? — спросил Крылатый, подойдя к Джереми: тот сидел на отшибе и удивлённо поднял голову.
— Насчёт чего? Туннелей? Да.
— Их всё ещё нет… Возможно, они заночуют там?
— Погоди-ка секунду, — Джереми вдруг встал, шагнул вперёд — и через несколько секунд в его лапы въехал носом его собственный сын. Мышонок тяжело дышал, но его глазки горели.
— Пап! Я тут… я… — он вдохнул поглубже. — Мне нужно рассказать Льду!
— Я так и знал, что ты что-то замышляешь. Сначала расскажи мне, — почти повелел полосатый. Котёнок уставился на Крылатого, и воин отошёл в сторону, однако так, чтобы слышать краем уха их разговор.
— Выследил… пустошах! Да, ага… Но почему? Нет, пап… они шли… Не знаю! Которая королева… да!
Обрывки фраз долетали до воина достаточно часто, чтобы он осознал.
Мышонок выследил Ночницу и Завитого.
Джереми заговорил с сыном в ответ, тихо, но твёрдо, игнорируя возгласы того. Крылатый всё ещё смотрел на это со стороны, не решаясь вмешаться в семейные дела. Хоть они и выглядели вполне искренними тогда, а Завитому было поручено смотреть в оба и защищать Ночницу… Могла ли это быть ловушка? Было кое-что, что хотелось прояснить, и, когда Мышонок убежал, кот снова подошёл ближе.
— Он выследил их, да?
— Я сказал ему молчать, — пожал плечами полосатый. — Сказал, что они в патруле. Мышонок у меня послушный. Относительно. Не проболтался бы только.
— Хорошо. Спасибо, — Крылатый сел рядом с котом и поискал взглядом Жар. Возможно, она была бы более полезной, учитывая её сговорчивость, но так и не увидел кошечку. Тогда он заговорил прямо: — Я не знаю, почему могу доверять вам и могу ли. Но я знаю, что вы общались с Осеннецветик. Можешь ты мне сказать, как вы с ней связаны?
Джереми помолчал некоторое время. Крылатый уже думал повторить вопрос, но бродяга ответил всё тем же спокойным тоном:
— Не могу. Это её тайны, не мои. Она расскажет, когда будет готова.
— Я могу спросить и у Жар.
— Она не знает. Не говори ей, — воин удивлённо посмотрел на собеседника.
— Не знает?
— Когда Осеннецветик будет готова, она прояснит всё сама. Пока мы лишь хорошие друзья и для тебя, и для Жар. Пожалуйста, не вынуждай меня отвечать. Ну, а что насчёт доверия… Могу поклясться своей семьёй или небесными кошками, если тебе этого хочется.
Крылатый бросил взгляд за спину собеседника, проверяя, чтобы никто не подслушивал. Идея, конечно, глупая, но…
— Скажи, вы бы не хотели выступить против бродяг? При условии, что у вас будут сообщники.
— Отнюдь. У меня подруга, дети, Теплуша, и я не собираюсь полностью переходить к вам. Но я постараюсь помочь ради Осеннецветик и Теплуши.
— Так вы с нами?
— Сами по себе.
И воин ушёл, не добившись больше ни одного внятного слова от Джереми.
На горизонте клубились пушистыми кучами облака, скрывая золотое солнце. Вот оно, светит откуда-то, покажется краешек — и новый завиток тучи закроет его скучным серым. Казалось, что там, в облаках, происходит невиданное представление для одного Крылатого, но он не замечал этого, как и все остальные. В голове витала какая-то идея, какой-то вывод, но всё перекрывали зацикленные, пустые мысли, очередные переживания из-за Завитого и Ночницы, сбежавших, друзей, Цветинку, непонимание Джереми, теплая гордость за Мятлолапку, переваривание прихода Сумрачных — вон оно, большой кучей — и лёгкая тревога за котят, играющих на поляне. Клеверушка уже отошла от произошедшего и теперь пыталась понять, что ей втолковывает сестра. Шерсть обоих золотилась, отражая переменчивое небо над головами. Солнце скрылось, и остались лишь раскиданные тут и там обрывки туч.
Что же скрывается за личиной каждого?
Джереми, спокойный и какой-то тяжёлый, по неизвестной причине не хочет присоединиться ни к одной из сторон и не рассказывает секретов. С Теплушей легче, она не таится; возможно, поэтому ей не доверили правды. Каждый из бродяг носит какую-то маску: безразличия, злобы, обиды, упрямия — но что за этими эмоциями, увидеть никогда не удавалось полностью.
Вот, скажем, Пролаза. Насмешливая и холодная, преданная бродягам, как казалось Крылатому, не больше, чем племени до этого. Действительно ли она хочет быть с ними? Убивать из-за угла, захватывать лагерь? Или же ей больше по душе именно наблюдать сквозь безопасный заслон, зная, что собственная шкура будет цела?
Или Ива и Лёд — вот уж загадочные личности. Лёд, например, вроде и властный рациональный вожак, и дружелюбный порой, а иногда слетает с катушек. В то же время перед сестрой он становится каким-то куда более невзрачным. А она… Странная. Злая? Ненавидящая? Её поступки и мотивы разгадать было сложнее всего. Поднимать лапу на котёнка — но со скучающим видом слушать планы Льда и его пламенные речи. Сидеть лениво на камнях целыми днями — и после отбирать себе добрый кусок власти. Странная, очень странная.
Свет небес угас окончательно, и Крылатый загнал котят в детскую. Несмотря на тучи, половинка луны висела там же, где и должна. Как же там Цветинка у Лунного Озера…
— А мама разве не придёт? — спросила Тихоня, пытаясь заглянуть Крылатому за спину. Он покачал головой.
— Простите, ваша мама вернётся утром. Она… решила отдохнуть немного и сейчас спит в другом месте на поляне. Мы же не хотим ее будить и беспокоить?
— И папа с ней? — настаивала малышка. Крылатый с усилием кивнул.
— И папа с ней.
— Крылатый, тебе не обязательно спать здесь, — подала голос Туманница, и он чуть не подскочил от неожиданности, уже устроившись на подстилке. — Клеверушка и Тихоня большие котята.
— А если что, вы можете лечь к нам. Хоть вы и племенные, но вы милые, — заметила Звёздочка, а может, Корица оттуда же, из темноты. — Или к Лопушку, если Канарейка вас пустит.
— Ты что? Я не хочу водиться с этими! — фыркнула вторая.
— Нет, мы сами! — Клеверушка зарылась в мох. Тихоня же покрутилась ещё немного.
— Ты… ну, может… посидишь пока? Чуть-чуть, — смущаясь, попросила она.