— Ты бы поспала.
— У меня нет на это времени, — она ткнула лапой в ноготки. — Видишь?
— Что? — он вытянул шею, разглядывая лекарства, и нахмурился. Он не догадывается, но выглядит очень мило. Наконец в голубых глазах мелькнуло понимание. — А, травы кончаются?
— Да, — она оглянулась на больных. Рассвет уткнулся в шерсть Морошки носом. Сложно различить, кто есть кто на подстилке — одна огненно-рыжая, но потускневшая шерсть, две мордочки и прикрытые глаза. Вроде спят. Завитой там же. Ему попало, но, пожалуй, не слишком сильно. Легкокрылка сопела, укрыв детей серым хвостом. Ласка свернулась в клубочек — ей совершенно случайно досталась эта уродливая полоса на плече, которая теперь обезобразит фигурку навсегда. Сколько раненых. Сколько отчаяния. Она и сама чуть было не прыгнула в драку тогда, лишь бы вырваться, лишь бы что-то изменить…
Но сейчас важнее её работа. Изнутри снова поднималась волна недовольства. Даже Крылатый не понимает, как тяжело приходится целительнице!
— Я не могу уйти за травами и оставить раненых. Тут кроме меня никого нет для этого. Но без нужных трав скоро не получится никого залечить, а я не отойду, — она отвернулась. — Я, конечно, уже сделала все необходимые перевязки, но что, если кровотечение откроется? Или кому-то станет слишком больно? А если не будет трав, я и помочь не смогу! Но я не могу оставить их, просто не могу. А ведь кончаются не только ноготки. А скоро Листопад!.. — кошка вдруг остановилась, заметив, что начала расхаживать по пещере отрывистыми шагами. Редкие пылинки кружились возле лап.
— Эй, успокойся, — рядом с ней оказалась протянутая палевая лапа. Крылатый улыбнулся — той самой доброй, ласковой улыбкой, от которой всегда становилось легче. Она выдохнула и привалилась к его груди. — С ними ничего не случится, и со мной тоже. Уже не первый день ведь лечимся.
— Но для выздоровления нужно время. Если Ласке, например, станет плохо, я должна быть тут и на ногах.
Крылатый тихо заурчал. Морошка застонала сквозь сон, и Медоцветик встрепенулась.
— Чуть не забыла! Надо сделать новые повязки, когда они проснутся. Если взять чуть-чуть больше золотарника и меньше ноготков…
— Слушай. Охотиться мне нельзя, но, может, я могу набрать трав? — вдруг сказал Крылатый.
— Нет, ты же ранен… А хотя… Может…
— Не один. Мало кто обошёлся без царапин совсем, но мы должны поработать, чтобы всем хватило еды и трав, — кошка хотела возразить, но Крылатый уже встал. — Я найду пару-тройку котов, ты скажешь, что и где взять, а по дороге те, кто здоровее, поохотятся. Мы вернёмся достаточно быстро.
Она скользнула ему за спину и принялась обнюхивать две рваные царапины. Это его так Корж отделал… Под недавно сделанной повязкой темнела корочка. Пожалуй, если он не будет сильно напрягаться, предложение и правда хорошее.
— У меня ничего не болит, всё нормально, — кот попытался посмотреть себе за спину.
— Это я решу, нормально или нет, — проворчала в ответ Медоцветик и отступила. — Для охоты рано, но за травами можно. Ты точно уверен?
Кивок. Что ж, он любит простор.
— Обещаешь не напрягаться? — она заглянула ему в глаза, удивительные глаза цвета утреннего неба, на миг растворяясь в их свете. Крылатый серьёзно кивнул. — Ладно, тогда вот как сделай: позови кого-нибудь из не особо пострадавших. Можно взять Мятлолапку или её маму, насколько я знаю, она немного разбирается в травах. Потом придете, скажу, какие травы где искать. Хорошо?
Когда наконец патруль из пяти котов — Крылатый, Мятлолапка, Голубика да еще Шугар с Чернокрылом — ушли, кошка посмотрела им вслед. Только бы не перепутали ничего. Потом она вернулась в пещеру. Подстилка такая мягкая, такая удобная, и пахнет убаюкивающе — лавандой… Нет. Надо вернуться к работе. А отдохнуть можно и вечером. Как раз Морошка просыпается, надо осмотреть.
***
— Ай! — больно дико. Как будто когти Ивы добрались и сюда, в уютное гнездышко. Это что, шип? Или Рассвет укусил случайно? Морошка потянулась, чтобы взглянуть на рану, но от этого стало только хуже.
— Как себя чувствуешь? — Медоцветик тут же захлопотала рядом. Рассвет проснулся; он сонно поморгал и сел, уступив целительнице место.
— Могло быть и лучше, — фыркнула кошка. — Вот, посмотри, здесь больно, — и она легонько дотронулась кончиком хвоста до раны на животе и боку, из которой снова начала сочиться кровь.
— Может, ты вертелась во сне… Лежи неподвижно, я сделаю новую повязку, — почти повелела Медоцветик и слезла с подстилки.
— Выглядит так себе, — заметил Рассвет. Легко ему говорить: сам-то отделался парой царапин, хоть и прыгал геройствовать. Морошка посмотрела на кусок паутины, закрывающий раны. Отметила грязную шерсть и сморщилась. Потом осторожно спихнула с себя хвост Легкокрылки. Честное слово, целительская начинает напоминать детскую.
— Заживет, — просто ответила она. — Ты как?
— Здоров, как барсук, — он улыбнулся. Медоцветик подошла вновь, и рядом с мордочкой Морошки оказались листья. Сама же трехцветная целительница стала медленно снимать прошлую повязку, иногда придерживая лапой раненую.
— Ты прекрасно знаешь, что не здоров, — сказала Медоцветик коту. — Хотя по сравнению с Морошкой — может быть.
— А я что тебе, немощная старейшина?
— Где старейшина? — вскинулась голова Легкокрылки. Морошка едва сдержала улыбку.
— Спи, мам. Нигде.
Та покорно улеглась обратно. Как хорошо, что здесь такая тень и можно спать хоть круглые сутки. А вот на другой стороне пещеры уже светло, только как-то тускло. Наверное, снаружи облака. Морошка прислушалась. Шелест. А, значит, идёт дождь. Эх, выйти бы и подышать его запахом…
Ага, выйти. К бродягам. Морошка едва не зарычала, когда в голове всплыла последняя битва. И Солнцелап — они заточили у себя Солнцелапа! Даже его, хотя Морошке думалось, что хотя бы её ученик гуляет где-то посвободнее. Воображение во всех красках нарисовало исхудалого оруженосца и дежурного подле него — скажем, Карри, этот тип ей никогда не нравился и один раз пытался напасть на Одноцвета. Цветочек! Солнцелап же может рассказать, как они там!
— Спокойно, ты чего! — Медоцветик, как оказалось, уже смотрела с беспокойством. — Что-то случилось?
Морошка выдохнула. Втянула когти, расслабила мышцы, готовые рвануться и унести её тело подальше отсюда. Хотелось вскочить, побежать. Кошка вдруг поняла, что боль отступила: на ране уже красовалась прочная новая повязка из паутины и листьев.
— Нет, всё хорошо, — процедила она. — Спасибо за повязку. Осмотри Рассвета и маму тоже.
— Всех осмотрю, — та подобрала травы и отошла, иногда поглядывая в сторону пациентки.
Зашевелилось с другой стороны. Завитой? Да, он. Кудрявая голова, в любую секунду слетающая с катушек. Странно: в ученичестве они враждовали, но сейчас Завитой был Морошке близок по духу, как никогда.
Нужно послать кого-нибудь за Солнцелапом. Или хотя бы попросить поговорить — никакой тупой бродяга не сможет запретить разговоры! Как же он там? А как там Цветочек? Он, конечно, сильный, но всё же… Жив ли?
— Да что с тобой? — спросил Рассвет уже чуть повышенным тоном. — Всё мечешься. Это из-за битвы?
— Хочу поговорить с Солнцелапом.
— Ну, я думаю, если попросить бродяг, чтоб привели его сюда, или чтоб кто-то спросил от твоего имени…
— Да мне всё равно, как, я хочу поговорить с ним. Нет, я не просто хочу, мне это необходимо, — она присела в гнездышке, отчего живот снова кольнуло.
— Тц! Лучше приляг, — сказала Медоцветик. — Я и сама хотела сходить к нему, когда вы все проснетесь. Если пустят, конечно…
— Я думаю, лучше немного подождать. Медоцветик всех осмотрит и сходит к нему, спокойно и без суеты, — подытожил Рассвет. Иногда он невыносимый зануда, как и Крылатый. Интересно, где носит Крылатого. Морошка посмотрела на Завитого: уж он-то должен интересоваться жизнью младшего брата! Может, его отправить? А что, Молнезвезд его раньше жаловал. Хотя в этом плане лучше Медоцветик. В идеале пойти самой, но выйти в лагерь, полный врагов, в таком виде… Нет уж.