— Нелегко тебе тут, а?
— Есть немного, — признался Солнцелап. Калека протянул лапу и потрепал его по голове, несмотря на то, что оруженосец был с него ростом.
— Ничего, прорвемся. Я потом ещё, может, зайду. Передам Медоцветик, что все в порядке.
«Медоцветик… Её посвятили? — Солнцелап улыбнулся про себя. — Молодец, сестренка!»
Остался Молнезвëзд. Он тоже улыбнулся, но от этого кота Солнцелап не хотел слышать ни слова.
— Я принесу поесть, — сказал он и кивнул Биллу. — Подожди пару минут. Кого хочешь? Кролика?
— Что-нибудь съедобное, и ладно, — огрызнулся кот. То, что Молнезвëзд помнит его любимую дичь, только доказывает его лицемерие! Бывший предводитель отчего-то вздохнул и вышел. Осталась лишь фигура Билла в углу и тусклые, поникшие ветви палатки.
***
«Так. Охотничий патруль должен вернуться с минуты на минуту, — Молнезвëзд кинул взгляд на пустое пространство вместо кучи с дичью. — Надеюсь, ту мышь, которую поймала Голубика, отнесли раненым. Остальным туго охотиться и ходить в патрули, когда столько котов отстранены, так что пусть скорее поправляются».
Он сел у выхода. Бегло оглядел лагерь, стараясь не думать о том, как скоро наступит Листопад, и весь лагерь станет не просто неопрятным, а ещё и неудобным, даже опасным в холода. Палатки давно не чинили, а та, где сидит Солнцелап, и вовсе протекает. Как-нибудь сказать бы Льду, что надо залатать, а то он простудится.
— Кого ждёшь? — подошёл Волколап. А он тоже вытянулся, как и его брат. Совсем взрослым стал. Если бы можно было провести церемонию посвящения, Молнезвëзд гордился бы ими обоими. Он даже придумал имя для Волколапа. Сизокрылая бы стояла внизу и улыбалась, а после они бы собрались всей семьёй отпраздновать это… Кот едва смог отогнать от себя мечты.
— Охотников. Солнцелап просил поесть. Не хочешь сходить к нему?
— Он не захочет меня видеть.
Сын сел рядом с отцом. Снова начало капать сверху. Да что ж такое.
— Вообще, он и мне не особо рад, — вздохнул Молнезвëзд. — Сомневаюсь, чтобы Сизокрылая заставляла его сбежать силой. Он никого из нас не хочет видеть.
Волколап не ответил. Вместо этого он посмотрел вверх, на тучи, сощурив жёлтые глаза.
— Бродяги хотят перебираться в кусты. Скоро Солнцелап наверняка окажется на поляне.
— Я найду ему место.
— Не чувствуешь себя виноватым?
— Что?
Теперь глаза — такие же, как его собственные — смотрели прямо. Молнезвëзд сгорбился, чтобы не встретить во взгляде укор.
— Если бы ты не затеял всё это, Солнцелап и я были бы уже воинами, а не пленником и предателем. Нам с тобой стоило бы извиниться перед ним когда-нибудь.
— При чём здесь ты? — кот выдохнул. И, собрав все силы, выпрямился вновь, несмотря на то, что невидимый груз всё сильнее пригибал к земле. — Если бы я не затеял всё это, вы бы лежали в земле вместе с Грознушком.
Волколап вздрогнул, и Молнезвëзд ощутил ещё одну капельку вины. Не стоило напоминать ему. Он отвёл глаза.
— Я имею в виду… я не жалею.
Ложь. Очевидная. Но ничего. Пусть его ненавидят. По крайней мере, все оставшиеся дети живы, и Сизокрылая тоже. Она больше не полюбит его, но пусть. Главное, что ей не причинят вреда. Пусть только попробуют.
— Охотники пришли, — заметил Волколап. Он уже стоял на лапах, готовясь уходить.
— Да, спасибо.
Когда он вернулся с кроликом для сына (пришлось выторговать у Мелкого), тот всё так же сидел у стены, рассматривая листья. На запах дичи Солнцелап быстро повернулся, и, хотя он изо всех сил изображал гордость и презрение, но еду схватил без промедления.
— Скажи следующему охраннику, чтобы кормили его, — повелел Биллу Молнезвëзд. Бродяга пожал плечами.
Кот ел жадно: похоже, у сбежавших не очень хорошо с охотой. Ест ли Сизокрылая вдоволь? Раньше она очень любила побегать за дичью, так что наверняка может обеспечить себя, но ведь она не одна. А она точно отдаст добычу в первую очередь другим. Глядя, как его сын ест, Молнезвëзд не мог не вспоминать, как всё было прежде. А был бы здесь Грознушек…
Он отлично помнит маленькое тельце со всклокоченной серой шерсткой и перепуганного юного Крылатого. Грознушек был первой жертвой. Тем, кто положил начало. Волколап, тогда ещё Волчок, был в ужасе. А потом…
Потом Молнезвëзд оказался в западне. С трёх сторон на него надвигались незнакомые коты, пахнущие не так, как племенные. Если сейчас вспомнить… Антонио и Корж. И — это врезалось в память отчётливо — высокий, статный белый кот. Лёд.
«Кажется, в том племени, что живёт на пустошах, ты главный? — вдруг спросил белый. Молнезвëзд кивнул, про себя прикидывая, как бы не потерять одну из жизней сейчас же. — Я думаю, мы можем договориться. Обсудим?»
«Не трогайте мою семью, как и обговорено, — так говорил Молнезвëзд после сделки. — А я сделаю всё, что в моих силах».
Он был перепуган, едва дышал, но держался гордо, как подобает предводителю. Как оказалось позже, скрывать свои чувства гораздо проще, если помнишь, ради чего это делается.
Что ж, об этом условии он точно не жалеет.
— Я думаю, мне пора идти, — сказал Молнезвëзд и побрел к выходу. Пленник даже не посмотрел на него. — Прости, что всё складывается именно так.
Бывший лидер вышел, оставив сына одного.
И наткнулся на взъерошенного Завитого, который поджидал прямо возле кустов.
***
— Что, он там живой? — спросил Завитой. Молнезвëзд только вышел, и что? Завитой не очень понимал, что толкало его сюда, но хотел бы знать, как там Солнцелап. И особенно — не настолько ли он слаб, чтобы выдавать бродягам секрет туннельщиков.
— Он в порядке, — кот посмотрел на него как-то искоса, будто не доверяя, но Завитому давно было плевать на отчима. Тем более сейчас. Комок где-то в груди слегка разжался. Вот и хорошо, пускай держится. Воин слегка нахмурил брови, пытаясь не выказать облегчения. Пусть Молнезвëзд не думает, что Завитому есть дело до его котят. Хоть Солнцелап и брат по матери, сложно было принять в семью кого-то помимо Крылатого.
— Не перебежал ещё к братишке и папочке? — хмыкнул Завитой.
-Это же Солнцелап, — вздохнул Молнезвëзд и повернулся, чтобы уйти. Его кислая морда опустилась вниз буквально на мышиный хвостик. И не пойми, о чём он думает — впрочем, знать и не хотелось. Завитой первым отошёл в сторону.
Ладно, значит, пока их планы в тайне. Надо сказать братишке. Кто знает, как долго продержится новый пленник.
Завитой выругался про себя, когда большая дождевая капля шлепнулась на голову. Пора валить с поляны. Если бы не эти кудряшки, может, он бы остался, но шерсть намокает гораздо быстрее, когда она такая. Опыт.
Опа, дичь. Он заметил еду как раз вовремя, чтобы подхватить первую попавшуюся добычу и залезть под каменный навес оруженосцев. И как они умудрились тут спать? Тесно, неудобно, ещё того и гляди головой стукнешься. Пока пойдет. Кот оглядел взятую птицу и принялся её ощипывать, не особо заботясь о внешнем виде.
«Святые кролики. Опять он, — подумал Завитой, когда заметил, что Молнезвëзд сел совсем неподалёку. — Опять пытается выдать себя за заботливого папочку? Прости, но мне это нужно не больше, чем тебе — твое племя. Вообще, правильно ли звать тебя Молнезвëзд? Какое у тебя там было имя? Лучше подойдёт. Как же задолбал».
Завитой подцепил одно крупное перо и разорвал на две части. После взялся за еду. Давненько он не ел так, чтобы досыта.
«О. Голубика гуляет. Не жалко ей шкуру под дождём?» — он проводил взглядом кошку, которая зачем-то направлялась к Молнезвëзду вместе с дочерью. Что-то подозрительно. Но они не таились, наоборот, заговорили так громко, что захотелось пересесть подальше. И всё же Завитой остался, потому что Голубика просила присоединиться к бродягам.
— Молнезвëзд, мы с Мятлолапкой хотели бы присоединиться к вам, — да, так она и сказала. Мелкая открыла было рот, но мать не дала ей сказать. — Да, милая. Прости, но так ты будешь в безопасности. Что, если в следующий раз поранят тебя? Ты же видела, какие страшные коты со шрамами?