— Да, представьте себе — предатели! К счастью, нашелся среди них один кот, попросивший не раскрывать своего имени, и мятеж выплыл на свет. Посмотрите же — этот тщедушный котик является лидером среди них!
— Тщедушный? Обидно немного, — хмыкнул Крылатый. Оказалось, видеть пляшущее бешенство в глазах врага — настоящее удовольствие, когда ты в западне. Это значит, что ты смог его задеть. Наверняка Лёд не ожидал, что «тщедушный котик» вымолвит хотя бы одно словечко в его присутствии. Вот Ива удивлена не была, лишь еле-еле сузила глаза.
— Тебе лучше помолчать, лидер, — надавив на последнее слово, ответил Лёд. И снова обратился к котам: — Неужели мы должны терпеть в своих рядах гнусных мошенников?
«Это я-то мошенник?!» — мысленно возмутился Крылатый. Всё, на что он сейчас надеялся — что всех членов таинственный кот не раскрыл. Кто же мог предать кружок «предателей»? Иронично звучит. Мятлолапка должна знать или хотя бы догадываться. Нужно, чтобы остальные узнавали его в лицо. В принципе, если бы раскрыли всех — тут бы стояли сейчас все. Уже неплохо. «Пожалуйста, не высовывайтесь. Вас не должны узнать!»
— И что мы будем с ним делать? — спросила Теплуша, поглядывая на Крылатого куда чаще, чем должна была.
— Убить его! — взвыл кто-то в толпе и тут же спрятал голову. Крылатый встряхнулся. Почему-то собственные слова и тон голоса были совсем чужими.
— Карри, я тебя по голосу узнаю, не прячься. Боишься мести или что?
Наконец буря внутри начала затихать, формируясь в одно предельно концентрированное чувство. Так-то лучше.
— А вот и нет!
— А я согласна, — сказала Ива. Почему Крылатый не был удивлён?
— Может, просто будем следить за ним, как за этим Солнцелапом? — предложил Джереми, но его прервал Корж.
— А с чего ты стал таким снисходительным? Что, подружился и стало жалко малыша?
— Тише! — крикнул Лёд, явно наслаждаясь происходящим. — Может быть, проголосуем? Кто за вариант Джереми?
Встали двое. Джереми и Теплуша. После неуверенно поднялась Туча, но, видя, что все сидят, опустилась вновь. Крылатый метнул взгляд в сторону притихших друзей. Только бы не выдумали что-то безумное. Только бы не раскрыли себя. Он может умереть, если это нужно, чтобы остальные были в безопасности. Рассвет стал бы отличным лидером. Завитой точно станет следить за всеми членами, чтобы никто больше не предал их. Несколько Ветряных, в том числе Ласка, тоже встали, но Лёд и не думал учитывать мнение племенных. Волколап и Молнезвезд, Серогрив, Песчаник поднялись один за другим. Канарейка и Голубика синхронно прижали к себе своих детей. Что вообще Лопушок делает вне детской?
— Хорошо. Кто за вариант Карри?
Большинство. Крылатый всё ещё стоял выпрямившись, гордо запрокинув голову. Он ждал именно такого исхода: зная бродяг, любой другой ход был бы подозрителен, а то, что они собираются сделать — их обыденная реакция. Пока коты один за другим вскакивали на лапы, готовые убить почти незнакомого им кота, Крылатый смотрел на своих. Они наконец перестали шептаться, но взгляды оказались куда более осмысленными, даже Медоцветик собралась с духом. Зачем так напряжены? Нервничают? Но в полусогнутых лапах и беспокойных хвостах угадывалось скорее даже не чувство страха, а что-то вроде… упрямства. Что они снова задумали? Нельзя, чтобы они снова подвергали себя опасности! Прошлая битва только-только начала выветриваться из лагеря. Крылатый быстро глянул в сторону Льда и остальных. Голосование, определённо, было не на его стороне. Умирать не очень хотелось. С другой стороны, там же Пшеница…
Пшеница, которой он обещал довести миссию до конца!
Воображение живо нарисовало рядом золотистый полупрозрачный силуэт. Придуманная сестрёнка смотрела с укором и отчаянием. «Как же так, Крылатый? Ты сам ругал меня, а теперь сдаëшься на милость бродяг? А я надеялась, что ты умнее и круче меня. Видимо, нет!»
— Кажется, нет смысла считать результаты! — голос почти под ухом заставил кота вздрогнуть и вернуться в реальный мир. Бродяги топали лапами, и вот один, а после второй, третий, вся толпа желающих смерти начали методично выкрикивать приговор. Завитой вдруг оказался меж бродяг, да и Ночница отошла от кружка. Почему они расходятся? Грудь сдавило каким-то нехорошим предчувствием, но собственная казнь была важнее. Теперь Крылатый не мог не признать — умирать ему нельзя, да и не очень хочется. Значит, надо выкручиваться. Как-нибудь.
Он поднял глаза к пасмурному небу. Там спокойно. Облака уже давно смешались в единую дымку, и только иногда она утончается, пропуская размытое солнце. Ветер сегодня сильный. Вот бы побежать, чтобы потоки подхватили, подальше отсюда, от бродяг и захваченного лагеря, взлететь, ощутить, как трепещет шерсть, а всë остальное уходит далеко-далеко, за пределы видимости…
— Чур, казнить буду я! — Ива вскочила на лапы и зашагала. Всё принимало оборот какого-то безумного жертвоприношения. Убить, чтобы восстановить «справедливость» и «спокойствие». Что ж, сейчас или никогда. Она встала рядом, нетерпеливо поглядывая на кота. Крик продолжал ударять по ушам под ужас нескольких племенных. Убить. Убить. Убить!
«Обещаю, Медоцветик, Пшеница, мама, что бы ни произошло, это не будет зря», — как можно быстрее произнёс Крылатый про себя. Лапа Ивы поднялась, сверкнули длинные когти.
А в следующее мгновение — Крылатый прыгнул в сторону, коты кружка прыгнули на вожаков, Ива подпрыгнула от неожиданности и возмущения, Лёд прыгнул, чтобы не дать Рассвету ранить себя. Одной секундой всё подорвалось. Крылатый, ещё не до конца оправившись, вздыбил шерсть, прижался к земле.
— Беги! — зашипела, пробегая мимо, Ночница. — Быстро!
— Что… Нет! Зачем вы опять кинулись в драку?!
— Ради тебя, идиот! Кому сказали! — Завитой пихнул брата в сторону выхода. Крылатый пошатнулся. — Рассвет всё устроил. Скачи быстрей, а то нас тут всех перережут из-за тебя!
— Я до последнего надеялся, что вы ничего не натворите, — фыркнул Крылатый, но сразу несколько котов стали толкать его к выходу. Он спохватился: точно. Иначе всё напрасно. И, улучив момент, ринулся к холму. Он даже не успел попрощаться. Сбоку мелькнула притаившаяся Медоцветик. Кот сжался на миг, но тут же полетел с новой силой. Скорей, пока не заметили. Пока не догнали. Он даже не понимал толком, куда бежать, просто летел по пустошам, едва замечая знакомые места. Куда подальше. Озеро он сразу отмел. За границу — проблемы будут. И он направился к нейтральным землям. Сейчас там безопаснее, чем на собственной территории. Какая ирония. Раньше племенные искали бродяг здесь, теперь же бродяги будут шарить в поисках сбежавшего предателя.
По крайней мере, он не разочарует их. Медоцветик. Рассвета — неужели он и правда один устроил всё это? Завитого. Мятлолапку, которая силилась предупредить. Весь кружок. Маму. Она, должно быть, думает, что Крылатого впопыхах убили в сражении, а на деле он просто позорно бежал. Пшеницу…
«Пожалуйста, Пшеница, помоги, как можешь, — подумал кот, хотя и понимал, что просьбы к небу бессмысленны. Стало спокойнее. — Пусть я выживу. Пусть все выживут, слышишь? Пожалуйста, постарайся на этот раз!»
Ветер бил в морду. Даже приятно. Лапы не касаются сухой травы, прохлада несёт на своих крыльях, шумит вереск. Наверняка уже есть погоня. Крылатый вспомнил об этом как раз вовремя, чтобы начать петлять. Зайцы не умеют маскироваться, но, если хорошенько побегать кругами и петлями, можно сбить со следа. Он выписал несколько безумных восьмёрок по пути, и только потом начал приближаться к большому валуну — углу территории.
Наконец, привалившись к камню, он на минуту остановился. Грудь ходила ходуном от неровного дыхания. Рядом журчал Лунный ручей — и кот, не задумываясь, припал к ледяной струящейся воде. К Лунному озеру? Не вариант. Просто нет. Тогда дальше. На уже протоптанную тропу. Облизнув усы, он дал себе пару секунд размять лапы — и снова принялся набирать скорость, на этот раз стремясь просто удалиться от лагеря. В этих полях они искали бродяг. А вон в той роще — почти нашли. Роща! Как бы Крылатый не ненавидел деревья кругом, там замести следы легче. Да, бродяги наверняка знают эту местность, как свои подушечки лап, но он там ненадолго. Только пересидеть немного, а потом, оставив кучу ложных следов, затаиться где-нибудь за леском. Тропинка уже давно заросла, но её изгибы всё равно угадывались. Вперёд. Кот нырнул под деревья, неожиданно ощутив, как их громады отгораживают от мира. Может, тут будет спокойнее, и сердце перестанет скакать туда-сюда при мысли об остальных и о том, что они, возможно, погибают ради того, чтобы он бросил их и ушёл. Он замедлился, петляя между деревьями, иногда оставляя клочки шерсти в случайных местах. Надо запутать их. Небось уже расслабились, когда прибрали к лапам племя? Это становилось даже увлекательным, если забыть о битве в лагере и возможной погоне.