Крылатый прошёлся рядом с провалом. Прохладный запах сырости и камня иногда касался его шкуры. Разум говорил, что туннели безопасны, что там его сложнее найти, что там, в конце концов, его товарищи, у которых он найдёт поддержку и помощь, но сердце прыгало туда-сюда, ничего не слушая. Крылатый остановился и сделал глубокий вдох. Не помогло. Лапы становились ватными, подгибались, чтобы не идти в туннель. Но это — наилучший вариант!
Кот фыркнул в усы и пошёл в другом направлении. В лес! Там безопаснее и комфортнее. Он нарочно выпрямился, чтобы казаться смелее самому себе.
«Подумаешь. Я могу встретиться с туннельщиками и потом. Они же вылезают? — он свернул пару раз, продолжая путать следы. — Бродяги наверняка уже скоро будут здесь. Мне нужно уходить. За рощу? А потом куда? Ведь след останется… А что там, за рощей — поле? Ещё один лес? Река? Проверить? Но у меня слишком мало времени!»
Куст жалобно затрещал и осыпался сухими листьями, когда Крылатый пнул его лапой. В довершение ко всему в лапу вонзился шип, и пришлось вытаскивать его там же. Теперь воин явственно ощущал усталость во всём теле. Подушечки лап стерлись, а теперь одна грозила кровотечением, которое опасно для беглеца вроде него. Где-то на спине застарелая рана снова начала тянуть, а, бегая по лесу, он ещё и успел зацепиться боком. Голова шла кругом от неожиданных событий и петель по пути. Нужно найти укрытие прямо сейчас. Нет времени думать и сомневаться, Крылатый, ну же!
Он хлопнул себя лапой по морде, как делал для него иногда Завитой, чтобы разбудить мозги. Но всё ещё самым вероятным убежищем были туннели.
Кот осторожно, по шагу, вернулся. Провал никуда не делся: он просто продолжал тихо лежать, не издавая ни звука. Может, это вообще не то, может, это кроличья нора или лисья. Но ни тем, ни другим не пахло, а вот ветер ходил вполне свободно, сообщая, что где-то там есть ещё хотя бы один выход.
Крылатый обернулся. Ему почудился шум погони. Нужно. Он встряхнул лапами. Пошел, повалялся в траве и папоротниках, походил ещё. Сдавленно хихикнул. Вот ведь. Взрослый кот, а боится какой-то дыры в земле. Какая глупость…
Пора. Он встал напротив туннеля и расставил лапы в стороны. Пару секунд тьма дышала ему в морду холодным ветерком, а после Крылатый зажмурился, мысленно призвал Пшеницу и сделал несколько шагов.
Позади оставался тусклый свет. Спасение. Счастье. А вокруг уже сомкнулся мëрзлый сумрак. Застарелве запахи этого места — камни, влага, холод — обволакивали. Крылатый постоял так несколько секунд. Глаза, привыкающие к темноте, всё равно различали только две стены справа и слева. Прохладно тут. Хотелось ринуться прочь, но сейчас, когда он уже внутри, страх слегка отступил, давая вздохнуть. И он медленно, нащупывая путь усами и лапами, начал движение вперёд.
Как странно. Здесь так тихо. Иногда гудит ветер, порой откуда-то слышен звук капели. Звуки собственной ходьбы успокаивают лучше всего. Просто сделать ещё шаг. И ещё. И ещё.
Пришлось пригнуться: ход сужался. А если он тут застрянет?! Крылатый рванулся было назад, но остановил себя. Через силу повёл в узкий лаз. Вскоре тот расширился. Дальше.
Вот он тут лазает, а что в лагере творится… Мысли о своих перенесли обратно на поляну. Бой точно кончился. Зачем они прыгнули, зачем снова бросились в бой? Теперь их всех… Только бы не убивали. Перед мысленным взором вставали знакомые лица. Рассвет, Завитой, Медоцветик, Ночница, Одуванчик, Мятлолапка… Они все… все сделали это ради него, не колеблясь ни секунды. Ради него, Крылатого, возомнившего себя лидером кружка. А он теперь еле плетется, потому что боится туннелей!
Внезапно ход расширился. Но не только: теперь тянуло ветром с двух сторон. Разделяется. Крылатый ощупал твёрдые стенки. Почти одинаковые ходы. И что теперь делать?
Он сгреб немного пыли и камешков возле стены. Сделал небольшую кучку на входе в левый туннель — и побрел туда.
Как будто звуки. Он остановился. Видеть бы ещё, что перед ним! Нет, кажется, показалось. Он пошёл дальше. Время тянулось, как перед рассветом. Тягостно… Впереди вдруг замаячил свет, и Крылатый непроизвольно ускорился. Маленькое окошко света опалило глаза. Это что, выход? Он приблизился. Узенький лаз, да и довольно высоко, но добраться можно. Интересно, где он? На территории Ветра? На чужой? Где-то, куда ещё не ступала лапа воителя? Теплые лучи манили к себе, но Крылатый вспомнил о туннельщиках, о кружке и заставил себя отвернуться. Кажется, другого пути здесь нет. Придётся вернуться.
Он наступил на камешки. Ага, вот и развилка. Из второго туннеля сильнее пахло сыростью. Кажется, там земля понижалась. Что ж…
Воображение рисовало собственное тело, раздавленное толщей камня, но с каждым вынужденным шагом чувства уходили, оставляя только цель. В извилистых коридорах с развилками, где было видно не больше, чем безлунной ночью в барсучьей норе, мысли улетали куда угодно. То он думал о своих. То о прошлом. То о будущем, которое их ждёт. Может, если он выживет, ему дадут ученика. Если повезёт, даже кого-то из дочерей Ночницы. Он бы предпочёл Тихоню. Её сестра уж слишком непоседливая. Взять хотя бы тот день, когда пришлось спасать её от Ивы. Наверное, когда они вырастут, Клеверушка будет похожа внешне на отца, а характером — больше на мать. Хотя иногда дети получаются удивительно не похожими на родителей. Взять хотя бы самого Крылатого и Пшеницу — ни Ласка, ни Ветрохвост не были такими. Какие-то качества были, да. Но большинство перенялись от друзей, от наставников, просто возникли. Забавно. Если так думать, сам Крылатый в равной мере похож на маму и отца. Наверное…
Он споткнулся, пошатнулся, мгновенно вернувшись на землю — точнее, под землю. Что-то не так. Он что-то слышал.
Крылатый насторожил уши. Да, какой-то отдалённый шумок. Сердце забилось. Друзья это или враги — неважно, главное, что здесь есть ещё кто-то, он не один, он не застрял, не потерялся навечно в этих сырых коридорах! И, позабыв обо всем, он набрал воздуха и крикнул:
— Эй!
«Эй! Эй! Эй!»
Эхо прокатилось настолько оглушительно, что кот невольно прижал уши и зажмурился, отгораживаясь от собственного крика. Но всё перестало быть значимым, когда он снова прижался к стене, затаив дыхание. Неясный шумок сперва прекратился, затем будто бы двинулся в его сторону. Нужно идти вперёд, быстрее! Он резко зашагал, надеясь на то, что встретит не врага. Но кому тут быть, кроме туннельщиков? Это должны быть они…
Снова звуки! Он замер. Возможно, это игра воображения, но ему слышалось что-то похожее на голоса. Он снова вдохнул как можно глубже, втянув в себя всю здешнюю холодную сырость:
— Э-э-эй!!! Я тут!
И почти побежал вдогонку за своим голосом. Снова развилка! Сколько тут проходов? Он на всякий случай ощупал каждый. Три? Он прислушался. Откуда идёт шум? Примерно определив, он ринулся во второй туннель.
Выбор оказался неверным. Почти сразу впереди выросла преграда — то ли камень, то ли тупик. Крылатый пошёл обратно.
Не пропустил ли он развилку?
Он остановился. Сосредоточился. Вернулся к преграде и пошёл вдоль стены, чтобы нащупать, когда она прервется. Да. Теперь он не забыл кучку перед вторым туннелем и, сделав такую же перед первым, двинулся туда. Теперь-то он слышал, что этот шум действительно был голосами. Лапы дрожали, но уже не от страха, а от облегчения. Он в третий раз крикнул, и только теперь его собственный крик вернулся искажённым, но определённо чужим:
— Где ты?!
— Здесь! — заорал кот, всё быстрее двигаясь по изгибам коридора. И вдруг он врезался — не в камень, но в тёплую, родную кошачью шерсть!
— Кто ты? — сразу пара голосов отпрянули в сторону. — Отвечай!
Крылатый заулыбался, едва не падая от счастья и слетевшего со спины камня тревоги.
— Сизокрылая! — он шагнул вперёд наугад. — Это же я… я, Крылатый!
— Крылатый?!
Теперь он чувствал её запах — слившийся с холодом земли, но определённо её. А другим котом был…
— Ветрохвост! — он никогда ещё не был так рад видеть отца! Тот стоял молча, будто оглушëнный.