Королева начала рассказ. Её голос звучал вовсе не так, как гордый сухой голос Крикливого; это был вкрадчивый, приторно-нежный и мягкий звук, проникающий в голову.
— Давным-давно, когда звёзд на небе было вполовину меньше, а земля была совсем юной, в лесу обитали три древних могучих племени — Леопардовое, Тигровое и Львиное, — начала она. — Каждое полнолуние они собирались на Совет, как и мы с вами. И вот однажды, когда в ночь священного перемирия предводители встали перед своими племенами, предводитель Львиного, Златозвезд, заговорил. «В лесу бродит гигантский злой вепрь!» — сказал он. «Мы зовём его Гнев. Он огромен, как лошадь, яростен, как десять воителей, и сильнее любого кота». Тогда из толпы вышел молодой удалой воин из Леопардового племени. Его звали Шустрогон.
— Мам, что такое вепрь? — перебил её Волчок.
— Это очень большой зверь, со страшными клыками и копытами. Не бойтесь, сейчас у нас таких нет, — успокоила его мать, а после, убедившись, что вопросов больше нет, устроилась поудобнее и продолжила.
— Так вот, Шустрогон сказал: «Нет никого лучше в бою, чем воители Леопардового племени! Я убью Гнева, но взамен наше племя заберёт себе всю реку». Предводители согласились, и в ту же ночь храбрый воин начал охоту.
Крылолап незаметно заслушался. Этой сказки он прежде не слышал, и теперь, под перестук утихающего дождя, древняя история проникала в его сознание. Он покосился на Пшеницелапку. Сестра сидела, широко раскрыв глаза.
— Шустрогон выследил зверя по запаху. Вепрь сидел под большим дубом. Шустрогон с громким криком прыгнул на него, и Гнев в страхе бросился бежать. Шустрогон бежал за ним, все ближе и ближе, и почти настиг его… Гнев прыгнул с обрыва в реку, воин за ним. Он догнал зверя и утопил его. Волны вынесли их двоих на берег: вепрь был мертв, а Шустрогон отряхнулся и встал.
— Ура? — высунулась Цветиночка. Кошка улыбнулась.
— Нет, милая, это ещё не всё. На берегу реки Шустрогон увидел подругу вепря, которая была ещё больше и страшнее, чем сам Гнев. Её звали Ярость, и о ней предводители ничего не рассказывали. Шустрогон сражался с ней два дня и две ночи, но когда понял, что Ярость сильнее, заманил её на скользкие камни, так что она упала и утонула. Так бравый воитель прославился, лес был избавлен от ужасных зверей, а Леопардовое племя стало править рекой, — торжественно заключила кошка и замолчала.
— Сизокрылая, у тебя талант рассказывать сказки! — первой выкрикнула Пшеницелапка.
— Было очень интересно, — закивал Крылолап. Солнушек подбежал к Волчку.
— Эй, как ты думаешь, если Гнев — это вепрь, то Ярость тогда…?
— Веприха, — ни секунды не сомневаясь, заявил котенок.
— Или вепричиха.
— Веприца.
— Вепредица.
— Вепря.
— Веприна!
— Нет, всё-таки веприха.
Королева беззлобно шикнула на сыновей, и те продолжили перепалку уже шёпотом. Крылолап же присел рядом, слушая, как они смеются и переговариваются. Иногда хорошо было вот так посидеть. Отвлечься от дел, залезть в палатку с соплеменниками и просто отдохнуть. Послушать сказки о древних племенах, помечтать, посмотреть на дождь. Он любил это время. Когти втягивались, лапы можно было расслабить, а тело переставало в каждую секунду быть готовым к внезапной атаке. Вокруг был покой и уют.
А дождь кончался.
Комментарий к Глава 17.
Легенда взята из “Секретов племен” (как Леопардовое племя стало править рекой)
========== Глава 18. ==========
Пшеницелапка впилась зубами в дичь, раскатывая жилистое мясо языком, чтобы согреть. Несмотря на то, что она недостатка в еде не испытывала, все пойманные кролики и мыши были тощими и жёсткими, да ещё и остывали по пути домой. Можно было бы пойти словить что-нибудь и съесть прямо на пустоши, но взять кусочек из кучи было легче, да и для охоты все равно силы требуются.
Стоял хмурый день, и солнце, уже давно не палящее, слегка проглядывало из-за однообразия облаков светлым пятном. Иногда редкие темные тучки набегали на это пятнышко, стараясь скрыть, но ветер гнал их дальше.
В ложбинке посреди пустоши было отнюдь не ветрено — холмы и склоны защищали лагерь со всех сторон, не давая воли буйной стихии. Тем не менее, сюда тоже уже заполз осенний холодок, заставляя котов распушиться. Самые длинношерстные, например, Ласка с Туманницей, походили на меховые клубки. Те, кому повезло меньше, периодически прятались в норах или, наоборот, бегали по территории, стараясь как можно сильнее устать. Листопад грозился вот-вот перейти в сезон Голых Деревьев, но Пшеницелапка вопреки всему ждала этого. Она хотела увидеть снег. Родившись в самом начале Юных Листьев, кошечка не запомнила, как выглядит снег, и теперь ей безумно хотелось посмотреть на это. Как говорили старшие, снег покрывает всю землю и все вокруг белым сверкающим полотном. Он рыхлый, холодный, но по нему можно ходить. Снег — это большая куча отдельных льдинок-снежинок. Пусть почти все ждали холодов с затаенным страхом и тревогой, Пшеницелапка просто не могла дождаться, когда же наконец придет эта красивая, но холодная, по-своему чарующая пора.
— Привет. Можно присяду?
Не надо было поднимать голову, чтобы догадаться, чей это голос. Естественно, это Уткохвост. Золотистый воитель постоянно был рядом: он рассказывал смешные шутки и истории, был весёлым и милым, но такое внимание с его стороны слегка даже раздражало и иногда напрягало. Впрочем, сейчас кошка не имела ничего против — всё равно сидеть одной было прохладно и скучно, так что она слегка подвинулась, освобождая место.
— Привет, садись, — милостиво разрешила она, и золотисто-жёлтый кот плюхнулся рядом. У него не было дичи в зубах, и кошечка, поколебавшись, все же вежливо подвинула ему носом кусок мыши. Воитель улыбнулся и взял немного от дичи, а после она поскорей откусила ещё, опасаясь, как бы он все не съел в одиночку.
— Как дела? — Пшеницелапке быстро надоело сидеть молча, и она внимательно посмотрела в зелёные глаза друга.
— Хорошо! Я иду вечером в патруль. А у тебя как? — непринужденно ответил он.
— У меня тоже неплохо.
Завязалась беседа. Обычное дело для них; ученица никуда не торопилась, воитель тоже, и оба, одинаково распушив шерсть, болтали о том да о сём, обычно о чем-то обыденном, вроде охоты или боевой подготовки. Пшеницелапка подумала было тоже пойти в патруль, но сразу отогнала эту мысль. Уткохвост шел на границу с Грозовым племенем, а туда ей ну никак не хотелось. Предатель Пересвет, ненавистница Льдистая — с той границей были связаны не самые приятные воспоминания, и ворошить их не хотелось совсем.
Покончив с мышью, кошечка облизнулась. Теперь неплохо бы пойти к воинам, послушать, о чём говорят, а к вечеру, может, и поохотиться, если настроение будет. Она встала; Уткохвост с готовностью вскочил следом за ней, но ученица остановила его жестом.
— Не надо, — мягко попросила она, — ты лучше к патрулю подготовься или на охоту сходи.
— Н-но как же… — попытался было возразить кот. Пшеницелапка еде заметно нахмурилась и посмотрела ему в глаза.
— Не надо за мной ходить сейчас, пожалуйста, — повторила она спокойно и настойчиво, дожидаясь, пока подействует. — Наверняка у тебя куча воительских дел!
Уткохвост отвёл глаза в сторону.
— Ла-адно, — разочарованно вздохнул он, — ты меня зови, если что!
Кошка кивнула и посмотрела вслед уходящему в сторону воину. После подошла к воинской временной палатке и сунула голову внутрь. Если и есть сейчас в лагере воители, с которыми можно повеселиться, то они должны быть здесь. И правда; под ветками куста собралась небольшая компания. Ночница, Канарейка, Буревестник и Рассвет мирно что-то обсуждали. Впрочем, обсуждали только коты; кошки же подначивали сидящего рядом Одноцвета.
— Чего у вас тут? — живо спросила Пшеницелапка, присоединяясь к старшим подругам.