— Пролаза! — позвала ученица, заранее не надеясь на успех. — Идём к нам!
Черная кошка лениво повернула голову. Её хвост с белыми полосками насмешливо описал в воздухе дугу.
— Нет уж, спасибо, — бросила она с усмешкой. Почему-то у этой воительницы был талант самые простые слова произносить так, что от этого становилось страшновато и как-то противно, будто она выплюнула падаль. Пшеницелапка торопливо повернулась к остальным, понимая, что с Пролазой спорить — как с камнем, только этот камень на тебя ещё и упасть может, и больно ранить.
— А вот я думаю, что Туманница правильно сделала! — горячо спорила с Песчаником Канарейка, при этом смотря на воина так, что сомнений не было — она просто хочет от него ответной реакции, а на деле стоит за оба мнения, ведь главное — вставить слово, когда всё разрешится. Может, она теперь заинтересовалась этим котом, поэтому и пытается привлечь его внимание? — Сердцу не прикажешь!
— Ага, посмотрим, как ты запоёшь, когда бродяги переловят всю нашу дичь, а потом нас всех задерут лисы, — язвительно ответил он.
— Кстати, о лисах. Никто следов не видел? — спросила Морошка. Все отрицательно замотали головами.
— Как бы не было как в прошлый раз… — тихо сказал Одноцвет, прижавшись к плечу своей возлюбленной. Старшие из воителей грустно переглянулись.
— А как было в прошлый раз? — вмешалась Пшеницелапка. Было неприятно не знать того, что знают все старшие. Ну и что, что она родилась после того, как у них что-то там случилось! Всё равно.
— Когда мы были учениками, как и Одноцвет, — начала Ночница, — на нашей территории поселились сразу три лисицы. Они нападали на воинов в разных местах, и мы долго не могли от них избавиться. Многие получили раны, а Ливнелапа умерла. Лиса унесла её к себе в нору. Потом мы все вместе кое-как выгнали их.
— Для этого пришлось немало потрудиться! — вставил Уткохвост, — мы сделали три боевых отряда для этой цели. Помните, как тренировались?
— Да… тяжёлое было время, — протянул Буревестник. Его синие глаза затуманились воспоминаниями, и он придвинулся чуть ближе к Ночнице. Кошка пощекотала его кончиком хвоста.
— У меня вот этот шрам — от зубов одной из тех, — хвастливо добавил Уткохвост, показывая давно зажившие отметины на боку, еле заметные. — Мы отомстили за мою мать!
— Надеюсь, такого больше не повторится, хотя я уже в этом не уверен, — со вздохом заключил Буревестник. Пшеницелапка во все глаза смотрела на воителей. Когда-то уже нападали лисы… Все присутствующие вдруг показались ей могущественными героями из древних легенд и сказок старейшин. Даже Уткохвост с Ночницей, тогда, кажется, младшие ученики, сражались вместе со всеми!
Разговор перешёл на что-то менее интересное, да и еда уже у кошки кончилась, так что она встала, подобрала останки воробья и закопала на поганом месте. Пока Пшеницелапка возвращалась и шла к детской, где хотела поиграть с котятами Сизокрылой, до неё долетали обрывки вновь возникшего спора на тему Туманницы и её будущих котят. Кошка фыркнула. Туманница просто ушла! Что здесь такого? Ну, подумаешь, влюбилась и ушла, с кем не бывает. Она же не умерла! Ученице надоели эти вечные пересуды, и она, недовольно взмахнув хвостом, протиснулась в узкий ход, ведущий в детскую.
Комментарий к Глава 26.
Маловато вышло в этот раз. Простите(
========== Глава 27. ==========
Комментарий к Глава 27.
Возможно, вся эта идея с завалом неправдоподобна и нереальна. Если так, прошу меня за это простить.
Молнезвёзд вошёл в лагерь, осторожно держа в зубах мышь. Когда он разжал зубы, мышка судорожно затрепыхалась, пытаясь сбежать, но он придержал её лапой.
— Дети! — громко позвал он, и тут же Цветиночка выглянула из детской, а Солнушек и Волчок, неизменная парочка братьев, прекратили яростно бороться и подскочили к отцу. Он кивнул взъерошенным малышам на мышь, а на его морде появилась улыбка.
— Хотите поучиться охоте? — все трое оживлённо закивали. — Мышь ещё живая, и теперь это ваша добыча. Чтобы поймать её, надо неслышно подкрасться и прыгнуть прямо на неё! Прижмитесь к земле вот в такой стойке, — он показал стандартную стойку, и котята послушно повторили за ним, пока вышедшая следом за дочерью Сизокрылая удерживала полумертвую дичь, с умильной улыбкой наблюдая за обучением. Молнезвёзд деловито подправил стойки.
— Кто попробует?
— Я! — завопил Солнушек и на удивление быстро пополз вперёд. Сизокрылая убрала лапу. Котик прыгнул, слегка промахнулся, но после кинулся к мыши и схватил её, напоследок встряхнув как следует.
— Я поймал! — пропыхтел он, радостно улыбаясь и весь лучась от гордости, будто настоящее солнце. Предводитель заурчал и потрепал сына по макушке.
— А ты своего не упустишь, да?
— А я бы сразу поймал, — пробурчал Волчок. Молнезвёзд ободряюще похлопал его по плечу.
— Да ты в ученичестве тысячи таких мышей поймаешь!
— Молнезвёзд и с тобой так же возился? — спросил Крылолап у брата, сидящего рядом. Их небольшая компания из троих котов сидела у кустов между барсучьей норой и воинской палаткой, удобно устроившись меж ветвей. Рассвет то и дело косился куда-то в сторону, а Завитой ворчал по каждому поводу, как и всегда. Весь в Ветрохвоста, ей-звёзды. К счастью, Крылолап успел привыкнуть к скверному характеру Завитого и не обращал внимания на подобное.
— Да, — сказал он в ответ и дёрнул ухом. — Но он все равно не мог бы стать мне отцом, пусть даже не пытается! Хоть он мне наставник и предводитель, он никогда не будет отцом для меня.
— А Ветрохвост? — поинтересовался Рассвет. — Он ведь твой родной отец.
— Терпеть не могу этого… — Завитой выдал одно из тех слов, которых не должны слышать маленькие котята, и тихо зашипел. — У меня нет отца.
— А мама? — оруженосец вновь обратил взгляд на котят, играющих с родителями. Бедняга Завитой, ему даже этого не досталось… Но не могла же королева бросить своего малыша на произвол судьбы?
— Она любит меня, но сейчас занята только этими мелкими, — буркнул кудряш. — Котята меня бесят. Хотя Волчок ничего, воителем будет хорошим.
— А Цветиночка будет прекрасной охотницей и воительницей, я уверен, — Крылолап невольно улыбнулся, глядя на кошечку, усердно пытающуюся сделать стойку правильно, и почувствовал тепло в груди. — Хей, Рассвет, а у тебя с семьёй тоже проблемы?
— А? Нет, с чего ты взял? — удивился рыжий. — Легкокрылка отличная мать, а Морошка — прекрасная сестрёнка, причем очень на маму похожая. А отец… Я его не знал. Он умер до нашего рождения.
— Есть тут хоть у кого-то счастливые семьи? — вздохнул Крылолап совсем не по-детски. — Хотя, у Сизокрылой и Молнезвёзда вот вроде все хорошо, но умер один котенок. У меня хорошая семья, но Ветрохвост… ему просто наплевать. У Завитого вообще молчу…
— Чья-то потеря — это грустно, но не делает несчастным на всю жизнь. Я не знал отца, но наша семья всегда была счастливой, — возразил Рассвет, вновь поворачивая голову куда-то направо, к воинской палатке.
— Может, и так, — ученик вспомнил мёртвое тело Грознушка, холодную шерсть Рассыпчатой и помотал головой, отгоняя незваные воспоминания о смерти. Слишком хороший сегодня был день, чтобы думать об этом. Правда, погода не очень радовала — на пустошах гулял сильный, пронзительный ветер, а небо затянула серая дымка облаков. Впрочем, в лагере было достаточно тепло по меркам сезона Голых Деревьев.
— Завидую, — с откровенной насмешкой ответил Завитой Рассвету, но оруженосец успел заметить мимолетную грусть в его глазах. — У меня тоже было такое. Было две сестры, но они умерли то ли при рождении, то ли маленькими. Но мне лично как-то всё равно.
— А нам Ласка никогда ничего такого не рассказывала, — задумчиво проговорил Крылолап. — Зато она один раз рассказала, что Туманница её сестра, только вроде двоюродная. А может, и родная, кто их знает.