Ласка легонько подтолкнула его к детской и потрусила за мхом, а после прочь из лагеря. Котёнок вздохнул и пошел обратно к палатке, но заходить ему не хотелось. Пшеничка была снаружи и играла моховым мячиком с, неудивительно, Ночницей. Черная с белыми брызгами воительница вообще любила свою маленькую подружку, и потому постоянно приходила играть. В игре был и третий участник — Уткохвост, брат Ночницы, который с весёлым визгом гнался за мячом на другой конец поляны, словно малый котёнок. Сизокрылая присела на безопасном расстоянии, слегка наклонив голову. В ее серо-голубых глазах читалось любопытство и снисхождение, но она наблюдала, не влезая в забаву.
Котик только приблизился к играющим, как комочек мха попал ему в голову, и малыш удивлённо затряс головой, вызвав смешок Пшенички. Схватив мячик коготками, Крылатик бросил его сестре. Он быстро втянулся в игру, так что когда пришла Ласка, не сразу заметил; а увидев мать, мгновенно подбежал к ней, бросив игру.
— Вот, попей, — она мягко подвинула ему кусок мха, пропитанный водой настолько, что она сочилась на землю. Крылатик мгновенно наклонился и чуть надавил на мох; свежая, чистая, такая холодная и желанная влага хлынула ему в рот, и котенок принялся жадно пить, пока наконец не почувствовал, что больше в него не влезет.
— Спасибо! — он благодарно потерся щекой о плечо Ласки. Всё же, какой бы ни была мама, она мама, и её полагается любить, чем Крылатик бескорыстно занимался последние пять с хвостиком лун.
— Лазолапка! — услышал он за спиной радостный мяв сестры и, не оборачиваясь, понял — бывшая соседка вернулась с первого урока. Наспех попрощавшись с матерью, котик поспешил к Пшеничке и Лазолапке, чтобы узнать наконец, какова она, жизнь ученическая.
— Ты охотилась? Училась сражаться? Бегала на пустоши? — нетерпеливо забросала подругу вопросами Пшеничка, отчего Лазолапка слегка поморщилась.
— Только осмотрели территорию, и всё. Поедим? — не дожидаясь соглашения, новоиспеченная ученица пошла к куче с дичью, выбирая жирного кролика. Котята помогли оттащить дичь на край поляны.
— Песчаник был не сильно строг? — участливо поинтересовался Крылатик, краем глаза наблюдая, как ворчливый воитель идёт в воинскую палатку.
— Не особо строже матери, так что сойдёт, — равнодушно, как показалось, пожала плечами черная кошечка, откусывая кусок кролика. Крылатик последовал её примеру; дичь была отменная, и котик оторвал себе ещё кусочек, с опаской поглядывая на жадно поглощающую еду сестрёнку. Как бы всё не съела одна!
Когда с кроликом было покончено, а Лазолапка принялась рассказывать, что да как на территории, Крылатик обратил внимание на небо. Незаметно наступил вечер, и оно было восхитительно. Светло-голубое над головой, к горизонту оно постепенно розовело, а потом желтело, и где-то на линии горизонта сейчас наверняка было видно заходящее солнце. Из оврага его не было видно, однако хорошо можно было рассмотреть лёгкие облака, которые приплыли под вечер. Они отливали сиреневым, а верхушка была туманно-белой. Облака казались неутомимо летящими куда-то, но куда?
— Давайте заберемся на камень и посмотрим закат? — непривычно тихо предложила Пшеничка, что тоже была занята рассматриванием неба. Она подошла к груде камней у детской и попыталась забраться на небольшой валун, но оттуда ничего не было видно. Крылатик полез следом, а долговязая Лазолапка страховала младших товарищей снизу. Пшеничка оглядела камень с почти плоской верхушкой, который был выше, и, напружинив лапки, запрыгнула туда. Она не раз видела, как это делают воители или даже Крикливый, который приходил понежиться на солнышке порою. Площадка была не слишком большой, но места для троих котят там вполне хватало, так что Крылатик и Лазолапка запрыгнули следом. Котик опасливо глянул назад. Несмотря на то, что рядом была ещё пара камней, с одной стороны был довольно большой просвет. Он опасливо поёжился. Что, если сестра свалится отсюда? Надо следить за ней.
Тем временем Пшеничка, вытянув шейку, восторженно ахнула.
— Смотри, смотри! — она указывала вдаль. Котик повернул голову и, на мгновение позабыв обо всем, восхищённо уставился на солнце. Над землёй оставался всего небольшой его кусочек, а вокруг небо было красным и оранжевым, будто пылал огромный огненный шар. Лазолапка, слегка наклонив голову, скептически хмыкнула и полезла вниз.
— Тебе не нравится? — удивлённо мяукнула вслед Пшеничка.
— А что в этом такого? Просто солнце, — фыркнула ученица, после спрыгнула с последнего камня и зашагала прочь.
— Эй, вы что там делаете? А ну быстро слезайте! — тут же крикнул кто-то. Крылатик обернулся. Внизу стояла Осеннецветик. Внутри все похолодело, когда он понял, что глашатая настроена не слишком дружелюбно. Она за пару прыжков достигла котят и схватила Пшеничку за загривок под протестующий писк кошечки. Крылатик стал осторожно спускаться за ними.
— Чтобы туда одни не лазали! — сердито шикнула на них Осеннецветик, когда они уже твердо стояли на земле. — Это слишком опасно для котят! Если хотите лазать, то зовите мать или воителей, чтобы присмотрели за вами! Ясно?
— Ясно… — пристыженно ответила Пшеничка. Крылатик закивал.
— Мы больше так не будем!
— Надеюсь. А теперь идите в детскую, а то Ласка вас потеряет, — недовольно буркнула кошка и отошла. Не смея ей перечить, котята, то и дело оглядываясь на сердитую глашатую, посеменили к кусту утёсника.
— Мам, ты же помнишь, что мы спим снаружи? — на всякий случай уточнила Пшеничка. Ласка кивнула с едва слышным вздохом и осторожно взялась зубами за подстилку. Крылатик кинулся помогать, и вскоре их гнездышко благополучно расположилось у стены детской снаружи. Пшеничка радостно плюхнулась в него и завозилась, устраиваясь поудобнее — ей впервые не терпелось лечь спать, так что сегодня можно было устраиваться прямо после заката. Ласка опустилась рядом, а Крылатик влез последним, удовлетворённо свернувшись рядом с сестрой. Естественно, та и не думала спать; вместо этого кошечка задрала головку к небу, ожидая, пока появятся первые звёзды на стремительно темнеющем и уже иссиня-черном небе.
Палевые острые ушки Крылатика то и дело подрагивали. Было непривычно с первых же минут. Стояла тишина, но совсем не та, что в детской. Там, за колючими ветвями, тишина была мягкой. Посапывание сестры и матери, Рассыпчатой и Лазолапки смешивалось с шуршанием подстилок и глухо оседало на стенах палатки. Это был особый звук, под который засыпали котята вот уже больше пяти лун.
Здесь же, снаружи, тишина была абсолютно другой. Стрекотание отдельных кузнечиков превращалось в общий складный хор. Свист ветерка, играющего с шерстью котов, перешептывание соплеменников перед сном сливались в единую симфонию, что устремлялась ввысь, к Звёздному племени. И самое главное — здесь Крылатик чувствовал свободу. Тишина была звонкой и нежной, а воздух, который уже смешался с ночной прохладой, был наполнен особым запахом ночи. Дышалось так легко и свободно, что котенок все вдыхал и вдыхал, и казалось, что всю ночь он мог бы наслаждаться только этим.
Тонкая полоска неба на горизонте ещё была светлой, храня ушедший день, когда в небе сверкнула первая долгожданная звёздочка. Ярким мерцающим огоньком она повисла над головами Ветряных котов. Будто по сигналу, зажглась вторая. Затем третья. Четвертая, шестая, десятая, а дальше звёзд было уже не сосчитать. Крылатик, как и Пшеничка, задрал головку. В голубых глазках котика отразился Серебряный пояс. Он невольно почувствовал себя маленькой травинкой на огромной пустоши. Так вот что имели в виду взрослые, когда говорили, что племя Ветра ближе всего к предкам… Мириады сверкающих искорок, каждая из них были явно видны котам, а коты — им. Под таким присмотром с племенем точно ничего плохого произойти не может. Крылатик даже слегка посочувствовал остальным племенам — не видеть неба и взоров предков это, наверное, так ужасно!
Сестра снова начала возиться, и малыш аккуратно дал ей перевернуться на спину, а сам прилёг рядом и положил голову на мягкую лапу матери. Взгляд то и дело устремлялся то к небу, похожему чуть на шкуру Ночницы, то к паре дозорных, охраняющих лагерь, то к Пшеничке. Немало прошло времени, прежде чем котят наконец сморил сладкий, уютный сон.