Не изгой [ЛП]

— Пришел туда после одной из наших игр с несколькими парнями и был в твоей ложе.

Я нахмурился. На самом деле это было не мое ложе, но я был пассивным инвестором, и владельцы сохраняли для нас ВИП-секцию. Чед часто использовал мое имя. Отчасти это была его работа, но не для «Бреско». Я знал, что они никогда не работал там для их продвижения. Клуб в нем не нуждался, но Чед нуждался в «Бреско». Он использовал свои связи там, чтобы собрать толпу, которую он мог бы привлечь в другие клубы.

— С кем он был?

— Не так много, как обычно. Несколько человек, я никого не запомнил.

Я вернулся к своему телефону.

Я: С кем ты тусовался в «Бреско»?

Чед: А? А что?

Я: А то, что если ты используешь мое имя, я хочу знать.

Я вел себя как мудак. Он всегда использовал мое имя и знал, что я знаю. Просто это был первый раз, когда я кто-то высказал по этому поводу.

Последовала еще одна долгая пауза.

Чед: Ты не хочешь, чтобы я использовал твое имя?

Я: Я хочу знать, кого ты водишь в ВИП-секцию, используя мое имя.

Чед: Какого черта?

Я нахмурился.

Я: Просто скажи мне, с кем ты тусовался.

Чед: Не будь мудаком из-за того, что моя сестра бросила тебя.

И меня словно пронзило. Вот ублюдок.

Я нахмурился.

Я: Вау, ты впервые назвал ее так.

Чед: В чем, черт возьми, твоя проблема?

Черт возьми. Я должен был успокоиться. Он был прав.

Потом зазвонил телефон. Чед.

Я не доверял себе говорить с ним вежливо. Я так же не знал, что написать ему.

Я нажал «отклонить» и включил авиарежим.

Вернувшись к своей музыке, я заметил, что Хендрикс смотрел на меня, но не сказал ни слова. Он снова вставил наушники в уши, и вот так мы полетели в Сиэтл.

Глава 21

Шайенн

В последнее время я много размышляла о себе.

У меня была моя работа, и мне нравилось работать в «Еда для всех». Мне нравилось в работе все. Ребята. Работники. Добровольцы. Миссия. И у меня были мои девочка. Я виделась с ними почти каждый день. Мы были семьей. Так оно и было, но я не думала о своей личной жизни. Честно говоря, мне и не нужно было.

Я была удовлетворена.

Или я думала, что была, но с моими проблемами приходится задаваться вопросами на более глубоком уровне. Например, было бы справедливо привлечь еще кого-то к борьбе, которую ты терпишь каждый день? Если да, было ли справедливо производить на свет ребенка, у которого была мать, испытывающая те трудности, что и я? На первый взгляд она может показаться просто рассеянной или неорганизованной мамой.

Но дальше это будет мама, которая тебя не слушает. Это мама, которая забывает забрать тебя. Это мама, которая забыла оплатить твое питание один раз, второй, третий. Это мама, которая забывает забрать тебя не один раз, а два, три, четыре, пять… Суть ясна. Любовь есть всегда, но есть и борьба, и она часто больше, чем целое, и она может нанести ущерб человеку, ребенку, мужу, жене. Если что-то откалывается в достаточном количестве, образуются дыры, и с годами эти дыры становятся все больше и больше.

Хотела ли я делать это? Боже, нет.

Но буду ли я бороться в какой-то момент? Без сомнения.

Я все еще была молода. Я не была девственницей. Я не ждала Ката, но в то же время ждала.

У меня было несколько бойфрендов, но ни одного серьезного. Отношения никогда не длились долго и, опять же, никогда не были серьезными. Эти вопросы и сомнения в себе не имели значения, потому что эти парни не были моим парнями для «навсегда».

Кат был.

Кат может быть.

Или мог бы быть.

И теперь я думаю о себе по кругу.

На самом деле, я сама себя мучила, ходя по кругу.

Я была на работе. Шло совещание. Голос Дина продолжал бубнить, а я рисовала. Я могла это сделать. Иногда это помогало мне направить внимание в нужное русло, чтобы я могла лучше сосредоточиться, но я должна была быть честной с самой собой.

Мне было больно, и я хотела Ката. Я скучала по Кату.

Я больше не знала, что делаю, почему не звоню ему, не пишу. Тогда мне приходилось напоминать себе, и вот мы снова здесь, снова на перепутье, о том, что я не могла поступить с ним так, как моя мать поступила со мной. Не та же борьба, но, тем не менее, борьба.

Я пыталась оправдать все причины, по которым убежала от него.

Причина была реальной. То, что у меня было, никто из тех, кого я любила, не должен был проходить через это вместе со мной. Саша и Мелани были другими. У них были свои собственные проблемы, и я была рядом с ними. Со мной было то же самое, но я тоже отстранялась с ними. Они принимали это. Они поняли. У меня были свои проблемы, и я никогда не хотела обременять ими кого-либо еще, по крайней мере, слишком сильно. Это не их проблема, с которой они должны иметь дело. Она моя.