Борис опешил.
— Ладно, давай прояснять. Спор ты затеял с директором. И спорил смело, ничего не скажешь. Наверное, потому и доказывал свое, что не знал, с кем разговаривал, — похлопал Разумнов Бориса по плечу.
Борис смущенно погладил подбородок, промолчал.
— А доказал правоту по всем правилам. Так? Благодари Сергея Кириллова, что поставил тебя на это место, Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Только что получил приказ от директора перевести тебя в слесаря. — Разумнов встал. — Верстак получишь сегодня же.
Борис не верил своим ушам, он вскочил, будто тут же хотел бежать занимать этот верстак.
— Сиди, сиди, ради бога. Не кончил еще. Слесарной работой ты обеспечен. Но, к сожалению, еще три-четыре дня будешь числиться распределителем работ.
— Чехарда какая-то… Не пойму что-то. Я слесарь или распределитель?
— Штатную единицу будем выколачивать. Но это уж наша забота. Материальная потеря у тебя будет не такая уж заметная.
Борис опустил глаза.
— Да разве в деньгах дело?..
— Ладно, Борис, не девица, чего мнешься… Ступай, принимай верстак, — отпустил его Разумнов.
Только сейчас дошло до Бориса, как помог ему этот нечаянный спор с директором. Ну и Сергей! Не мог шепнуть, что с директором спорил. Уж его медом не корми, дай потеху устроить — все-таки шалапут этот Кириллов.
Наступил август. Жизнь Бориса вошла в рабочий ритм, и он уже казался себе старожилом Москвы. У него была работа, которую он знал и любил, была какая-никакая комнатушка, полка, набитая книгами, и чувствовал он себя в этой жизни вполне уверенно.
Но чем ближе подкатывалась осень, тем почему-то чаще в голову приходили ему мысли о той голенастой смуглой девчонке, что промышляла на вокзале чемоданами. То видел он ее съежившуюся, в драном пальтишке, в подворотне, то убегающей от погони…
Однажды он уже ездил на вокзал. Битый час толкался в толпе пассажиров и провожающих, даже привлек к себе внимание вокзальной милиции. Раза три с ним как бы случайно сталкивался один и тот же милиционер.
Именно этот ретивый работник общественного порядка и натолкнул теперь Бориса на мысль: а почему бы, чтобы найти девушку, не прибегнуть к помощи милиции? И решил: милиции не миновать.
Знакомым путем, меняя «аннушку» на «четверку», Дроздов во второй раз добрался до вокзала и на всякий случай обошел все, по его мнению, удобные места, где бы мог нечаянно столкнуться с девушкой. Но, увы, не встретил.
Вздохнув, он спросил носильщика с бляхой, где находится отделение дорожной милиции. Узкие глазки носильщика загорелись любопытством. Он зачастил:
— Тибя што, мал-мал грабил кто? Плохо што, а? Ти скажи, а? Я помогай буду.
— Никто не грабил. Человека ищу.
— Я помогай буду. Какой челавек, а?
— Вы мне скажите, где милиция!
— Ах, милиция!.. — потерял к нему интерес носильщик. — А вот милиция… За углом поворачивай, тута и милиция…
Действительно, дорожное отделение было в десяти шагах.
Дежурный, в белой, ладно скроенной гимнастерке с широким кожаным поясом, с наганом в ярко-желтой кобуре, встал со стула и молча козырнул. Эта почтительность смутила Бориса. С чего начать?
— А вы смелее… Так вот, с края… с начала и начинайте, — вдруг с добродушной улыбкой посоветовал дежурный, и тотчас строгое лицо его со сросшимися бровями на переносье стало открытым, простым.
Дроздов, невольно подражая Разумнову, потеребил подбородок.
— Понимаете… Помочь хочется человеку, и боюсь навредить ему…
— Гм… Загадки загадываете. Вы кто будете? Начнем с этого.
Борис представился. Для верности показал документы, что совсем расположило к нему работника милиции. Он и сам представился: Виктор Семенович Головастов. Следователь. Подменяет дежурного. Будет рад помочь рабочему, потому что рабочий класс — это сила, на которую они опираются. Сказал еще несколько фраз в том же духе.
Эти слова Виктора Семеновича пришлись по душе Борису. Он почти сразу почувствовал, что с этим человеком не надо кривить душой. Правда, слегка насторожили Бориса слова Головастова: «Если с преступностью будет бороться рабочая масса, успех обеспечен». К чему он клонит? Работать с милицией уговаривает?
Но раздумывать было уже некогда. Пришлось во всех подробностях рассказать о случае на вокзале. Подчеркнул, что крик ее, будто из самой души исходивший: «Помогите же мне! Помогите!» — он до сих пор не может забыть. Задумчивое лицо следователя оживилось.
— Н-да… Задача. Вроде… рядовая история, а закавыка основательная.