Они с Пашкой выбрали Демьянск, близ Нижнего Тагила. Им выписали путевки и дали запечатанный пакет, на котором значилось: «Директору завода. Вручить лично». Вскрывать не советовали, объяснили на словах, что с похвалой отзываются о них обоих и просят «устроить по-человечески». Может быть, поэтому им и предоставили общежитие в первый же день приезда в Демьянск.
С того дня и началась их трудовая жизнь… Мастер принес Борису кучу гаек в три четверти дюйма.
— Спили под шестигранник и под размер, — бросил он хмуро и ушел.
Еще в профтехшколе, изучая организацию производства, Дроздов понял — главное в работе ценить время и наиболее полно и дельно его использовать. В тот первый день к Борису, как всегда ко всякому новенькому, подходили рабочие, не скупились на советы. Некоторые, видя его старательность, сочувственно приглашали:
— Отдохни малость. Пойдем покурим.
Борис курить пока не научился, хотя и пробовал. До обеда он работал не прерываясь. И дело было не только в том, что Борис не умел курить. Он понимал: у тех, кто покуривал, за плечами опыт и знания. У него тоже есть знания, но они еще малы и тощи, чтобы вот так запросто на равных отойти от станка и выцедить цигарку. Ему еще надо вкалывать да вкалывать. Хотя, откровенно говоря, раздражали Дроздова эти частые перекуры во время работы, но сказать об этом вслух он еще на имел никакого права.
Пришлось отказываться от приглашений и стараться при этом не особенно обращать на себя внимания.
Трудно у него сложился тот день. К концу смены плечи и руки стали деревянными. И все потому, что тиски были высоки. Да и напильники изношенные, поэтому приходилось нажимать на них изо всех сил.
Борис решил, что с заданием он справился так себе. И вдруг за спиной раздался голос мастера:
— Вот так юнец! На тебя работы не напасешься.
Пошли к контролеру. Тот проверил, одобрительно закивал. И Дроздову поручили опиливать рукоятки отбойных молотков.
…На другой день, в шестом часу утра, когда заревел гудок, Борис едва поднялся.
— Как после пытки у Махно, — признался и Пашка в то утро.
Но странная штука: через час работы Борис почувствовал, что усталость прошла.
Через неделю их с Пашкой, как лучших из новичков, перевели в ремонтную группу и прикрепили к Потапычу. Среднего роста, коренастый, этакий крепыш с основательной лысиной, он всегда был в хорошем настроении. Засучив рукава, так что по локоть открывались мощные волосатые руки, он осторожно брал штангенциркуль.
— Смекалка, сынок, нужна, — говорил он. — Смотри сюды. Первое дело-вышабрить одну направляющую параллельно винту, потом по этой направляющей — другую, чтоб каретка ходила ровно. Дошло? Делай все по контрольным валикам.
А Борис в ответ:
— Потапыч, а зачем тут контрольные валики, лишние замеры? Ведь проще сделать вот так, — и показывал, как хотел бы он изменить эту операцию. — Прямолинейность и параллельность сами собой должны получаться. То есть обязаны получаться.
Потапыч был озадачен. Возражал не слишком убедительно:
— Ты команду выполняй, а рассуждать будешь потом. Деды думали, мудрили, а ты… без валиков.
Но Борис все-таки сделал по-своему, и… параллельными направляющие не получились.
— Тише едешь — дальше будешь, сынок, — мягко укорил его Потапыч, заметив подошедшего к ним контролера.
Но Борис не хотел сдаваться.
— А если я сниму одну десятую миллиметра там, где по валикам плюс показывает, то каретка в этом месте станет болтаться. Ведь так же?
— Правильно, — согласился контролер. — И что же?..
— Валик лежит не на шабренной поверхности, а на той, что выбрана резцом под клин, и поэтому показывает неверно.
Потапыч и контролер оказались в затруднительном положении: кому хочется сознаваться, что чего-то сам недодумал? И хвалить безусого юнца не очень-то принято — вдруг нос задерет?
— Продолжай, браток, — сказал контролер, пряча в усах одобрительную улыбку.
А Потапыч лишь крякнул с досады и отошел прочь.
С той поры Борису стали поручать все более трудные и ответственные задания. Он часто советовался с Потапычем, но и свое пытался доказать. А старый рабочий иронически, но все же одобрительно посмеиваясь, хлопал его по плечу и предрекал:
— Ходить тебе, Дроздов, в мастерах.
Выкраивали они с Пашкой время и на удовольствия. С первых же дней их покорила красота Урала. Леса, казалось, были набиты птицей, зверем, ягодой. Зимой о зайцев спотыкались, шутили, что их согнали сюда со всей России.