Необычно для грузина, Габидзе всегда выглядел замкнутым, колючим. Его интересовали только прыжки. Скупой на слова, он не обладал ни особой силой, ни ростом. Единственным козырем Габидзе была техника. "Технарь" - так его и звали в команде. Постоянно на чем-то сосредоточенный, он ни с кем не дружил, поэтому никто никогда не знал, что у него на уме...
212 Габидзе взял с первой попытки. Ник Джемс - тоже. Я и Глухов - со второй. Все остальные прыгуны на этой высоте выбыли.
Установили 2 метра 14 сантиметров.
Я, Габидзе и Глухов воспрянули духом и разом ощутили незримое единство: нас трое, а противник один - американец Ник Джемс.
Габидзе указал нам на переполненные трибуны:
- Они болеют за Ника, надо их сломать. Если это удастся - сломается он.
Первым к новой высоте понесся Джемс. Стремительно и одновременно легко он чуть ли не полетел над землей. И вдруг в самый последний момент задел рейку носком левой ноги. Она звонко брякнулась. Стадион ахнул и заволновался.
Американец был настолько убежден в победе, что просто не поверил в свою неудачу. Возбужденный досадной случайностью, он тут же побежал обратно. По пути его задержали судьи, разъясняя, что нужно дождаться своей очереди. Ник горячо размахивал руками и не соглашался.
А в начале разбега, уже готовый к прыжку, стоял Габидзе. Он нервно подергивал усиками и ждал, когда американец успокоится. Он мешал ему сосредоточиться.
Глядя на Ника Джемса, я почувствовал в его поведении "прокол". Обнаружилось, что он не такой уж стойкий, как казался.
С большим трудом судьям наконец удалось увести американца из сектора.
Габидзе от негодования кипел. Это была его самая ответственная попытка. Его лучший результат равнялся 212, а сейчас стояло 214. И вдруг такой хаос!
После сигнальной отмашки Габидзе свирепо ринулся вперед и неожиданно для всех преодолел высоту с первой попытки. Публика притихла. Ощутились ее недоумение, растерянность...
После успеха Габидзе у меня возникло неприятное чувство отстающего. Теоретически его догнать еще можно, но только догнать, а не победить. Он был единственным, кто ни одной попытки не испортил. Мне, Глухову, Нику Джемсу еще предстояло нервничать, напрягаться, но даже в случае успеха мы все равно оставались позади. По попыткам Габидзе стал лидером состязания.
Я вновь предстал перед планкой. Во мне было только одно желание - жгучее, нарастающее - победить! Изо всей силы помчавшись вперед, я грубо свалил рейку коленом.
Побежал Глухов - то же самое.
На вторую попытку вышел Ник Джемс. Отвернувшись от планки, он вдруг вытянул из-под майки золотой крестик, что висел у него на груди, и на глазах десятков тысяч зрителей стал молиться. Затем сразу рванулся вперед. Но уже как-то суетливо, напряженно - я мигом заметил это. С явным усилием он все же оказался по другую сторону рейки. Выскочив из ямы, американец радостно воздел руки и принялся подскакивать, как будто он перепрыгнул не 214, а установил мировой рекорд.
Публика ему зааплодировала, но уже вяло.
В третий раз перед планкой встал я.
"Техника, - вспомнил я уроки Скачкова. - Когда стоишь перед высотой любой! - думай об элементах прыжка. Подробно, неторопливо - только о них! Судьи, зрители, сама победа - ничто не должно существовать. Отречься! На минуту, на две - отречься от всего, чтобы все завоевать".
Рейку мне удалось перелететь как из пушки - по заранее заданной траектории. Ту же высоту преодолел и Глухов.
Прошло пять с половиной часов тяжкой борьбы - ни один из моих основных соперников еще не выбыл из состязания.
Планку подняли на 2 метра 16 сантиметров. На стадионе понемногу стало темнеть. Было заметно, что все устали. У меня же оставался еще "вагон" силы. Тогда я сказал себе:
"Победить должен я! Я, и никто другой! Ник - почти сломался. Скачков оказался прав - он все выстрелил из себя на последней тренировке. Глухов на этой высоте мне не соперник. Габидзе - тоже. Второго чуда с ним не произойдет. Остаюсь я! Именно я в свои восемнадцать лет должен выиграть эту Олимпиаду! "
Зачем я сказал себе эту последнюю фразу? Если бы я не произнес ее, у меня не сперло бы проклятое дыхание, я не затрепетал бы глубокой дрожью...
К первой попытке направился Ник Джемс. На этот раз он решил не доставать крестик, а разом побежал, мощно оттолкнулся, но в последний момент дрогнул и уже в полете как-то парализовался. На песок он упал вместе с планкой. Американец бешено ударил возле себя кулаком и пулей выскочил из ямы.
Побежал Габидзе. Собранно, хладнокровно, продуманно. И случилось второе чудо! Рейку он "облизал" на одной технике. После того как Габидзе рухнул вниз, рейка мелко затряслась. Он замер в неудобной позе и несколько секунд буквально гипнотизировал ее глазами. Планка осталась на месте.