Прошли апрель, май, июнь, июль, август. На протяжении полугода Министерство здравоохранения СССР время от времени присылало письма с просьбами уточнить сроки семинара, но ни разу не шевельнуло пальцем, чтобы оказать лаборатории хоть какую-либо помощь. Эта комедия мне наконец надоела, я написал в Минздрав РСФСР докладную записку.
"Приказом Министерства здравоохранения СССР на базе нашей лаборатории планировалось проведение выездного семинара. В течение длительного времени велась переписка между Минздравом СССР и Институтом усовершенствования врачей, с одной стороны, и нашей лабораторией - с другой, где выяснялись детали организационных форм проведения этого ответственного семинара.
Практически вопрос до сих пор не решен. У нас нет никаких условий для проведения нормальной работы подобного семинара - ни помещений, ни достаточного количества аппаратов. Нам необходима конкретная помощь.
Понимая, что она нам не может быть оказана в ближайшее время, мы считаем, что такое мероприятие, как один выездной семинар, не сумеет решить основной задачи по освоению и внедрению в практику методов лечения, разработанных нашей лабораторией. По этой причине мы предлагаем создать постоянно действующие курсы типа усовершенствования врачей с цикличностью занятий 3 месяца. Было бы целесообразно выделение соответствующих штатных единиц преподавателей. Ничего этого, как и всего, что перечислено выше, мы не имеем. Строительство запланированного корпуса не начинается тоже. В связи с актуальностью задачи просим вас изыскать возможности ее решения".
Я не желал, чтобы все дело путем единственного (для проформы) семинара свели на тяп-ляп.
Очередные нападки, которые могли явиться результатом этой "записки", меня не страшили. Я к ним привык. Чуть меньше, чуть больше - какая разница? Главное - дело. И если стоять за него, так до конца...
Обвинения, конечно, посыпались незамедлительно:
"Калинников испугался семинара", "Метод Калинникова несостоятелен" и тому подобные. Выступления на травматологических конференциях, симпозиумах приобрели новую окраску:
"...Пусть даже медицинская практика доктора Калинникова обогнала теорию... Допустим!.. Но именно это-то и не дает нам права повсеместно распространять его аппарат!"
"...Факт. Да. При гнойном воспалении вопреки всем медицинским правилам человеческая кость в аппарате срастается... Но какой этому сопутствует биологический процесс? Ответьте?.. Совершенно ясно, товарищи, что метод Калинникова не имеет под собой исчерпывающей научной базы. То, что мы наблюдаем, - это только талант и искусство. Но разве можно увезти с собой домой талант другого человека?"
Возражал я примерно так:
"...Да, мы не знаем еще всех биологических процессов, ну и что? Для этого нужно время, а главное, настоящая научная база и кадры, чего мы пока не имеем... Разговоры насчет таланта - выдумки! В нашей лаборатории, помимо меня, аппарат умеют накладывать уже больше десятка врачей... Кто не знает причин моего отказа от семинара, тому повторяю: я за наш метод всерьез. Поверхностное изучение его не приведет к положительным результатам. Это моя позиция..."
Одновременно с этими перипетиями я закончил написание диссертации. Прежде чем представить ее на защиту, необходимо было собрать три положительных отзыва.
Первый оппонент, профессор из Ленинграда, продержал мою работу полгода и в результате высказать свое мнение отказался. Второй, видный травматолог из Казани, заключение прислал, но безрадостное. Мою диссертацию он оценивал как еле-еле натягивающую на кандидатскую. Я ничего не понимал: метод, посредством которого излечились уже около 3000 больных в три раза быстрее обычных сроков, ни в чем не убеждал моего коллегу. Тут было что-то не то. С третьим оппонентом повезло, он прислал самую восторженную рецензию и вызвал меня для защиты диссертации в свой институт травматологии и ортопедии, которым руководил. Фамилия его была Байков.
Диссертацию я защитил. На банкете Байков с глазу на глаз вдруг сказал мне:
- Знаете, а ведь я тоже был предупрежден, чтобы не переоценить значения вашей диссертации.
- Кем?
- Неважно. Лицо в нашем мире довольно влиятельное.
- Ясно, - протянул я. - Что же это лицо еще сказало?
- Что в лучшем случае ваша работа натягивает на кандидатскую. Но я ответил, что научными принципами торговать еще не научился и надеюсь, что никогда не научусь. Ваша диссертация заслуживает докторской.
Я рассеянно покивал.
- Вы сказали: вас тоже предупредили. А почему "тоже"?
- Ну, видимо, как и двух ваших предыдущие оппонентов.
Меня словно ударило - я почувствовал одну и ту же руку. Везде: в перипетиях, связанных с затяжкой строительства нового корпуса, в бесплодной переписке по поводу выездного семинара, в интонациях выступлений на симпозиумах в мой адрес и вот теперь, в истории с диссертацией. Эта рука обладала большой силой, связями и очень тонко, незаметно пыталась держать меня "на привязи".