Институт мы нагнали в Баку. От него уже отстало около половины студентов.
На баржах мы переплыли Каспийское море, затем в течение двух недель добирались до Кзыл-Орды. К этому времени немецкие войска предприняли вторичное наступление на Сталинградском фронте. Сталинград объявили на осадном положении.
В Кзыл-Орде власти выделили нам два барачных помещения, в них мы стали жить и учиться. Институт произвел добор студентов из местных жителей. Больше всего в институте оказалось корейцев.
Однажды меня вызвал к себе Арепьев.
- Понимаешь, - сказал он, - нашему институту дали задание углубить арык. Коли все примутся за работу, с учебой ничего не получится. Ты парень крепкий, собери человек тридцать - и ройте. А мы станем вас подкармливать из общего котла.
- А с учебой как?
- Это уж как сможете. В оставшееся время.
Ширина километрового арыка равнялась пяти метрам, углублять его надо было на полметра. Слежавшийся на дне песок походил на камень. Ломами и кирками мы долбили его около полугода. Почти столько же шли бои под Сталинградом, после которых гитлеровцев, наконец, погнали обратно...
Жил я с узбеком Апазовым у пожилого одинокого казаха, который между делом научил нас шить тапочки. Помимо рытья арыка и учебы мы на этом немного подрабатывали. Но еды все равно не хватало, особенно мяса.
Через год жизни в Кзыл-Орде я и узбек Апазов стали есть собачатину. Научили нас этому корейцы. Они были единственными студентами, которые тогда не голодали.
Мой друг Димитрий есть собак не мог. Как-то он признался:
- Если бы я не знал, какое это мясо. Но это же невозможно!
Я решил сделать для товарища доброе дело: я его загипнотизировал.
Согласившись на гипноз, Димитрий, видимо, догадывался о моих намерениях. Но он был так голоден! Поначалу я приказал Димитрию не шевелиться и сосредоточенно глядеть на языки пламени. Он послушно сел напротив костра и замер. Через несколько минут я положил ему на затылок ладонь.
- Теперь смотри на меня... Прямо в глаза! В моих глазах ты видишь язычки пламени... Они там... Внутри... Их все больше и больше... Тебе приятно от них. Тебе очень тепло и спокойно... Тебе так хорошо, что хочется спать... Спать... Когда спишь, нет голода... Сон... Ровный, нормальный... Ты погружаешься в сон... Медленно, постепенно...
Глаза Димитрия подернулись дымкой уходящего сознания. Поймав в них последнее предсонное колебание, я резко скомандовал:
- Спи!
Он заснул с открытыми глазами.
Апазов и студент-кореец наблюдали за сеансом с полуоткрытыми ртами. Жестом я показал им, чтобы они вынули из котла мясо и положили его на тарелку. Мясо я поставил прямо перед Димитрием. Оно издавало чуть сладковатый запах.
- Мясо! - громко произнес я. - Запах мяса! Ты его чувствуешь!.. Тебе хочется есть... Очень... Ты голоден... Страшно голоден...
По горлу моего товарища заходил кадык - он начал сглатывать слюну. Я подставил тарелку.
- Бери! Бери самый большой кусок. И ешь!
Он судорожно схватил кусок и жадно стал глотать. Я приказал:
- Спокойней! Ешь спокойней! Мясо твое. Его никто не отнимет... Жуй медленно. Ощущай каждый кусочек...
Димитрий стал есть, как все нормальные люди.
- Возьми еще!
Он принялся за второй кусок.
- Все! - наконец распорядился я. - Хватит! Ты сыт, ты спокоен... Тебе больше ничего не нужно... Отдыхай... Ложись на спину и спи... Спи!
Димитрий безропотно подчинился.
- Спи глубоко! - произнес я над ним. - Спи долго!
Спал он около получаса. За это время мы поужинали, затем, затушив костер, вылили из котла воду.
Когда я разбудил Димитрия, он тотчас спросил:
- Что я делал?
- Все! - сказал я. - Ползал на животе, плясал, даже на голову становился!
- Да-а... - протянул Димитрий. - Интересно... Не знаю отчего, но мне почему-то очень хорошо.
- После гипноза всегда так.
Он счастливо улыбался. Я вышел из юрты и сел на теплый песок. Над головой висел рой звезд и звездных туманностей. Небо походило на огромную сеть, сплошь заполненную блестящей рыбой. Вдруг кто-то выскочил из юрты, тут же, у входа, его вырвало. Это был Димитрий.
Я вбежал в юрту, заорал:
- Кто? Кто ему сказал?
Перепуганный Апазов указал на корейца.
- Вон! - закричал я. - Убью!
Позже я узнал, что он поинтересовался у Димитрия, как ему понравилась собачатина.
Я вернулся к своему товарищу, положил ему на плечо руку.
- Прости. Я не хотел, чтобы все так... Прости.
Димитрий замотал головой.
- Нет, нет, - проговорил он. - Спасибо. Пусть. Я хоть несколько минут чувствовал себя сытым...