Иудея, Самария, сектор Газа...
И неужто солнце мира не согреет
Два народа - и арабов, и евреев.
Где скажите панацея от проказы?
Иудея, Самария, сектор Газа...
______________________________________
На охоту вышел зверь...
Смерть невинных - боль живых.
Чья же очередь теперь?
Кровь в глазах безумных, злых
На охоту вышел зверь.
В помутившемся мозгу
Наставленье вожака.
Ищет жертву на бегу,
На взрывателе рука.
Снова в ярости кричим:
Чья же очередь теперь?
Хайфа и Иерусалим.
Ищет жертву лютый зверь.
Стаю бешеных собак
Изведём с лица земли.
Очередь твоя вожак,
Что посеял, то пожни.
- Вера, ты почему такая серьёзная, так сурово брови свела?
Рядом с ней присаживался на стул с чашкой кофе в руке однокурсник Мухамед.
- А, салям алейкум!
Так, задумалась, через неделю начнутся каникулы, надо чем-то толковым заняться и пока не придумала чем.
- Я слышал у тебя через два месяца свадьба?
- Да, тебе, верно доложили, вот, собираемся с женихом подыскать для себя подходящее жильё в центре страны.
- А, правда, что твой жених на инвалидной коляске?
- Мухамед, а тебе не кажется, что это совершенно не твоё, как и других дело и в твоих сочувствиях я абсолютно не нуждаюсь.
И, вскочив на ноги, не добавив больше ни слова, вышла из кафе.
Вера шла в аудиторию, кипя от злости - только в пятницу она под большим секретом сообщила Ривке, что её жених не может сопровождать её на дискотеку, потому что находится в инвалидной коляске.
И, на тебе, вроде были выходные, а эта весть уже дошла даже до Мухамеда.
Перед дверью в аудиторию, прежде чем зайти, взяла себя в руки - вот, дурочка, можно подумать это государственный секрет, что у её жениха ноги не действуют, а у многих других мозги набекрень и ничего, плодят себе подобных.
От этой мысли на лице появилась улыбка и она уже входила в шумную аудиторию без всякой злости на Ривку, что поделаешь, "на человеческий роток не накинешь платок".
В течение дня они несколько раз связывались по мобильному телефону с Галем, совместно оценив преимущество новой техники, попавшей в их руки.
Парень ей сообщил, что не успела их квартира попасть в руки маклера, как у него появилось несколько желающих осмотреть и прицениться к их жилью.
- Веруш, ничего если я маклеру отдам дубликат ключей, чтобы он мог приводить людей, когда тебя не будет дома?
- Можешь, можешь, у меня полный порядок, ведь я в неё, по сути дела, только приезжаю ночевать.
Кухней почти не пользуюсь, сплю в нашей спальне, а в другие комнаты практически не захожу.
Душ и туалет у меня в порядке...
- Веруш, ты чего рапортуешь, как солдат командиру?
- Потому что хочу побыстрей продать эту квартиру и вместе с тобой поселиться в новой, где мы сможем дарить друг другу наслаждения, подобные нашим сегодняшним утренним.
Галь засмеялся довольным смехом.
- Веруш, даже не верится, что это было сегодня, мне кажется, что вечность прошла, так я опять тебя хочу.
- Я сама не могу дождаться момента, когда упаду в твои объятия, но потерпи, мой хороший, ещё пять деньков и я буду только с тобой целых полтора месяца.
Ох, только заниматься любовью в доме твоих родителей мне не кажется хорошей идеей.
- А мы и не будем...
Вера не дала договорить:
- Так я тебе и поверила, станем тереться целыми днями друг о друга и может быть когда-нибудь я тобой отзавтракаю.
Молодые люди залились смехом.
- Нет, моя красавица, после празднования Рош-а- шана, мы уезжаем с тобой на десять дней в гостиницу на Мёртвое море.
К этому времени я уже освоюсь с новой коляской и машиной.
- О, тут ты у меня держись, употребляй пока побольше витаминов.
- Веруш, с тобой никакие витамины мне не нужны, я только вспоминаю о твоём восхитительном теле, о твоей бархатной коже, пушистых волосах и уже изнемогаю от желания.
- Гальчик, только не растрачивай понапрасну свою мужскую силу, мне она вся нужна без остаточка.
Так, смеясь и подтрунивая, друг над другом они, уже по домашнему телефону, как всегда проговорили далеко за полночь.
Растревоженная разговором на интимные темы с любимым, предчувствуя очень скорую их совместную жизнь, сердце девушки сладко замирало, пульс убыстрял толчки и сон никак не хотел забрать её в свой умиротворяющий плен.
Вера по старой выработанной привычке, уселась с ногами в кресло и раскрыла свою изрядно потёртую тетрадь, где оставалось ещё несколько чистых листочков.
Буквально через секунды по ним побежали тонкой струйкой слова:
Ах, здравствуй моя грусть! Прекрасные моменты:
Слиянье мыслей, чувств, немножко мастерства...
Из-под пера плывут сюжеты и фрагменты.
В них кружится любовь, одетая в слова:
Колышет зелень трав весенним дуновеньем.
Наносит на цветы луч солнца макияж.
В осенний натюрморт ложится светотенью,
А свадебный наряд зиме придаст пейзаж. -
Отыщет образ свой в безвременном пространстве,
Тихонько постучит вдруг в запертую дверь,
И в поцелуй вольёт всех мыслей окаянство -
Не хочется, отринь. Захочется, поверь.
В твою шальную жизнь вплету себя фрагментом
И обмакну перо в лазурный небосвод.
По строчкам заскользит стих поступью балетной,
Мелодия любви по струнам поплывёт...
глава 6
Последняя неделя дополнительных занятий в университете перед большими осенними каникулами Вере показалась не выносимо долгой.
Накопилась общая за год моральная и физическая усталость от напряжённой изматывающей учёбы, а, кроме того, хотелось, как можно быстрей попасть в объятия к любимому парню.
На протяжении почти трёх лет она спокойно обходилась без секса, даже не помышляя о нём, живя, всеми думами, только о благополучном разрешении реабилитации Галя. Любимый парень с первого их полового контакта пробудил в ней страстную натуру, но её тело только откликалось на прикосновения Галя и только от мыслей о нём, внутри разгорался жар непреодолимого желания.
Теперь, после того, как её тело, наконец, пробудилось от долгой вынужденной спячки, и, когда обезумевшие гормоны от одних только мыслей отзывались кипящими гейзерами, после которых нужно было обязательно менять трусики, а иногда принимать таблетку от головной боли, Вере не хотелось больше находиться с Галем даже в короткой разлуке.
Распрощавшись сердечно с преподавателем и со студентами, вместе с ней продлившими себе учебный год почти на месяц, ради интересного научного проекта под руководством профессора Зива Таля, девушка всё же не помчалась к любимому, а по взаимной договоренности с Галем, направила машину в диаметрально противоположную сторону - она поехала на юг, повидаться с родителями, с которыми не встречалась уже два месяца.