Во мне боролись множество противоречивых чувств, взаимно уничтожая друг друга. Только, кажется, всего лишь две выжили в этой войне: какое-то ранее неиспытанное мною чувство, новобранец, но все же невероятно сильный, и жестокость, заставляющая меня поступать именно так, ведь пока я в ее власти. А неизвестная положительная эмоция недостаточно сильна. Пока. Но у нее есть шансы.
Глубоко и резко войдя в мальчика, принеся не только ему боль, но еще и себе немного дискомфорта, уж слишком Совесть оказался узким, я стал двигаться. И вскоре послышались те звуки, те слабые стоны, скрип зубов, которые я так мечтал услышать. А вместе с тем я убедился, что мальчишка подо мной настоящий. Я чувствую его холодное, дрожащее, влажное тело, я ясно слышу все, что доносится сквозь сжатые зубы, целуя его распухшие покусанные губы, я ощущаю соленый металлический вкус крови. Что я хотел доказать своим поступком? Что не сошел с ума, а Совесть оказался настоящим? А не стал ли я животным, не сошел ли я с ума, чтобы вот такими варварскими методами себе что-то доказывать?
Двигаться в мальчике стало немного легче, как будто он просто смирился и перестал сопротивляться вообще, даже морально, когда физически это просто не возможно. Разжав кулаки, выпрямив пальцы, на которых под ногтями была кровь от того, что они слишком сильно впивались в ладонь, коснувшись влажным лбом мягкого ковра, Комильфошка повернул голову на бок и беззвучно стал шевелить губами, закрыв покрасневшие от слез глаза.
Но их взгляд я увидел сразу, он отчетливо вырезался в памяти, даже когда я, моргая, закрывал глаза, я все еще видел его глаза цвета горького шоколада. Но они больше не были так прекрасны, яркий блеск в них потух, они стали мутными, стеклянными, как у куклы, которую очень любили, но в какой-то момент просто сломали, даже не попытавшись починить…
====== Эпилог. Пять лет спустя… ======
Мы не будем здесь
вместе никогда…
Ты хочешь отдать все,
но этого мало.
Тебе так хочется слез,
но их не осталось…
Флер – Никогда
-Папа! Папа! Смотри! – закричал маленький мальчик, дергая мужчину за джинсовую ткань брюк и указывая пальчиком на летящую в небе железную птицу. – Видишь, там самойот! Самойот! – запрыгав на месте и захлопав в ладоши, радостно повторил мальчик.- Я когда выосту, товже буду водить самойот!
Мальчик, отпустив улыбающегося отца, развел руки в стороны и побежал, наклоняясь то в одну, то в другую сторону, изображая так понравившийся ему транспорт.
-Ох, проказник! – широко улыбаясь, вздохнула женщина, заправив за ухо прядь длинных рыжих волос, и прильнула к мужу.
-Ну, да… – как-то грустно ответил ее спутник жизни, глядя, как их пятилетний сын обходит каждую лужу на дороге, жужжит и наклоняется в разные стороны.
-Юр, что-то случилось? Ты сегодня какой-то очень бледный. Ничего не болит? – поинтересовалась девушка, внимательно взглянув в светло-карие глаза мужа.
-Да нет, все просто отлично, – все тем же тихим и грустным голосом ответил мужчина, когда на самом деле в душе было далеко не «все просто отлично».
Ровно пять лет назад, именно в этот день, когда весна готовится отдать владения жаркому лету, Юра совершил самую ужасную ошибку в своей жизни. И если бы только ее можно было исправить. Он бы отдал все на свете, чтобы заслужить прощение, вот только… Заслужил ли он его?!
Тот день парень помнил до тошноты подробно. Все: и время, и разговор, то страшное пустое выражение лица Совести и его потухшие глаза. И даже свое хамское поведение после всего содеянного им. Юра просто встал с пола, чмокнул мальчика в щеку и ушел в душ. Но когда вернулся, никого в квартире не оказалось. Простая, пустая, как будто ничего и никого в ней кроме Юрия не было, разве что капельки уже потемневшей и запекшейся крови и спермы остались на светлом ковре. Единственный, но такой сильный будитель страшных воспоминаний. Парень даже не знал, зачем, но он, по несколько раз осмотрел квартиру, хотя был в ней совершенно один, и дернул за ручку входной двери. Она была… Закрыта…
С того самого злополучного дня Юра больше не встречал красивого мальчика в очках и с женской прической. Ни разу. За пять лет.
Если бы он только раз его увидел… Если бы ему удалось хоть несколько минут поговорить с мальчишкой… Если бы… Ха-ха-ха!!! Этого не случиться. Просто слишком много воды утекло с того дня. Просто слишком непоправимая и ужасная ошибка у Юрия. Но он все равно ждет того самого дня, и пусть пройдет хоть сто лет и более, когда же он сможет увидеть Совесть, когда же тот позволит извиниться перед собой. Но прощение, это не для успокоения своей сгнившей душонки, чтобы дальше жить спокойно, не мучаясь, а для того, чтобы это учившее уму чудо не считало Юру бездушной, чудовищной тварью, коим он себя показал ровно пять лет назад.
Господи! Дай же шанс все исправить!!!
Дай!!!
...Пожалуйста…
- Ростик, не беги! Дальше дорога. Подожди нас с папой! – закричала Даша сыну, довольно далеко убежавшему от родителей.
Вдруг он, продолжая идти спиной вперед, врезался в кого-то, упав сам и сбив с ног молодого человека в темных солнечных очках. Он, словно не видя ничего перед собой, стал водить руками по асфальту в поисках чего-то. Юноша на вид лет двадцати, что сопровождал парня в очках, испугался и сразу же помог подняться и ему, и маленькому пятилетнему мальчику. Но второму только для того, чтобы прилюдно отчитать.
-Мальчик! Ты что, не видишь, куда идешь?
Ростик полными слезами глазами посмотрел на юношу, что довольно больно схватил его за запястье.
-Ты что, не видишь, что перед тобой слепой человек? А если бы ты его так толкнул, что он бы упал на проезжую дорогу? Что тогда? И куда только твои родители смотрят?! Нарожают, а воспитывать – не воспитывают!
-Антон, хватит, пожалуйста! Мальчик не специально. Просто так получилось. Не кричи на него, он расплакался из-за тебя, – вступился за Ростика второй юноша, вцепившись в рукав белой водолазки своего спутника.
Тот несколько раз вдохнул и выдохнул, перестал хмуриться и отпустил мальчика, заправив за ухо прядь русых волос.
-Извини, парнишка, просто я очень испугался за брата, – с сожалением в голосе извинился юноша.
-Нет это вы нас простите, – вмешался только что подошедший к сыну Юрий, а затем более строго обратился к сыну:
-Ты извинился, Ростислав?
Мальчик, смотря то на папу, то на молодых людей, прижался к ногам Юрия и громко расплакался. Сквозь всхлипы и кряхтения обрывками были слышны срывающиеся на крик слова «Простите» и «Я не хотел». Юрий еще раз хотел извиниться перед слепым юношей и его сопровождающим, но замер. Юра не знал, плакать ему или кричать от радости, бросаться к ногам двадцатилетнего парня или просто остаться стоять на месте с ледяным спокойствием на лице, когда в душе такой беспорядок творится.
Хотелось что-то сказать, но слова застревали в горле. Сердце громко и часто стучало где-то в груди и в голове, мешая думать и наконец-то поверить своим глазам. Перед Юрой стоял не просто молодой человек, который сопровождает слепого брата или несколько минут назад отчитывал сына, а…
Совесть!
Все то же аккуратно уложенное каре с густой челкой. Все те же умные и очень взрослые глаза цвета горького шоколада… Вот только нет тех привычных очков, что за линзами скрывали блеск красивых глаз.
Кто-то скажет, что это просто совпадение, что этот человек – просто очень похож на мальчика. Но Юра в это не верил. Или не хотел верить. Сколько раз по ночам он молился, чтобы хоть один раз увидеть парня с девчачьей прической и в очках. И что же, его желание исполнилось. А к лучшему ли это?!