Без лишних разговоров ветераны, взяв топор, пошли к лесу, выбирать подходящие деревья.
К моменту, когда было завалено последнее дерево (прошло буквально пять минут), подошла женская делегация из поселка. Я испугался, что могли появиться враги, но оказалось индианки принесли своим отцам, мужьям и сыновьям обед. Ко мне сразу подошла Нира и протянула горшок с жаренным на костре мясом и корешками. Второй горшок она протянула пожилому индейцу с перевязанной рукой, видимо был ранен в последних сражениях. Воин смотрел на меня не зло, но как-то слишком внимательно. Словно пытался понять, что я за человек и можно ли мне доверять. Занимать у него деньги я не собирался, поэтому не обратил внимания, а просто попытался вспомнить его имя. Точно, Саши-а-тан мудрый барсук.
Через пять секунд все прояснилось. Сашок оказался отцом Ниры. Теперь понятно, почему он на меня смотрит как солдат на вошь. Нира рассказала, что прибыли индейцы из пещеры Пануш-а-тан энд компани. Оказывается, после нашего прибытия в поселок, пара индейцев по приказу Пануш-а-тана, прихватили нескольких послушных коров, и отправилась назад. Вождь не собирался отлеживаться на травке в тот момент, когда гибнут его родичи. А я, сделав волокуши, только подсказал ему способ добраться до дома. Теперь он взял бразды правления в свои руки и ждет нас для беседы.
Тут я впервые задумался, что совсем не знаю Ниру. С момента появления в моей жизни индейцев, время понеслось скачками. У меня не было возможности с ней нормально поговорить. То не знал языка, теперь не хватает времени. Только сейчас я познакомился с её отцом, а ведь есть ещё мать и другие родственники. Как она оказалась в моей постели и чем это закончится? Вот и сейчас, когда можно было бы поговорить, я вынужден бежать.
Делать нечего, ведь я здесь человек временный, пойдем на доклад. Но внутри меня стала нарастать волна возмущения. С какого перепуга я должен перед кем-то отчитываться. Сами просили помощи. Я тут дни и ночи напролет, без сна и отдыха, оказываю им всяческую помощь. То генофонд улучшаю, то советы разные раздаю, а тут вместо благодарности на доклад. Да хрен вам сношайтесь как хотите, я в пещере посижу. С такими, весьма агрессивными мыслями я, в сопровождении ветеранов, шел в деревню.
Пануш-а-тан встретил нас сидя на бревне возле общинного дома. Сидел он, облокотившись на бревенчатую стену дома, вытянув вперед раненную ногу в лубках. Справа от него сидел здоровенный детина со сломанным носом, в кожаной безрукавке, с большим бронзовым ножом на боку и неизменным копьем в руках. Рядом с ним стоял десяток разновозрастных индейцев, в полном индейском вооружении. Этих индейцев я не знал, но для себя предположил, что это помощники из других родов. Так оно и оказалось, но с некоторыми поправками.
Пануш-а-тан поприветствовал нас стандартной процедурой. Все дружно ответили и ждали продолжения. Продолжение не заставило себя ждать. Детина поднялся и представился Зураб-а-гор. Стоявший рядом со мной Ана-а-тан, достаточно громко, но именно для меня, сказал:
- Горный лев из рода Орла, сын вождя племени Красного быка. на последнем он, интонацией, акцентировал мое внимание. Намекая, видимо, что нефиг с ним связываться.
- Да я сын вождя, и отец прислал меня, назначив военным вождем племени, вместо раненного Пануш-а-тана. явно с вызовом вещал детина.
- Теперь я командую всеми воинами, и твой план, самозванец, нам не подходит. Мы будем встречать врага на переправе. Я сказал. на последнем слове он с силой стукнул древком копья о землю и сел на бревно, давая понять, что аудиенция закончена.
Во мне закипала ярость. С какого перепуга я самозванец. Сам никуда не лез, меня, можно сказать, насильно заставили. И вот благодарность. Столько сил потрачено. Да и план наш очень не плох, все практически закончили и готовы к встрече врага. Если бы не прозвучало самозванец, плюнул бы на все и ушел, но тут задело. Сильно зацепило.
Пока я накручивал себя, Ана-а-тан с Бер-гу-таном, при поддержке остальных ветеранов, пытались переубедить бывшего и нынешнего военных вождей в правильности наших планов. Спор шел на повышенных тонах. Бер-гу-тан ревел как настоящий медведь, неважно лесной он или ещё какой. Лев с поломанным носом, гундосо кричал в ответ. Его и наши воины стояли друг против друга и тоже кричали каждый в поддержку своего лидера. Среди этих криков я с удивлением услышал, что мои индейцы видят командиром только меня и никаких львов им не надо.