Шира подозвала к себе одну из девочек помощниц, и объяснив, что надо, отправила на поиски. Продолжая процедуры со мной и примолкшим в ожидании, Зураб-а-гором, расспрашивала меня про нашу медицину. К сожалению, много рассказать я не мог, все мои познания ограничивались оказанием первой помощи и личным опытом посещения больниц с собственными травмами и болезнями. Почти ничего из этого опыта применить было невозможно. Нет ни медикаментов, ни инструментов. Но я видел, что местная медицина находиться на приличном уровне.
С помощью своих отваров, мазей и порошков, Шира творила чудеса. Мой глаз открылся, кровотечения остановлены и залепленные какой-то мазью не болят. Я видел как с помощью своих лекарств и духов природы, она остановила воспаление, а возможно и гангрену у Пануш-а-тана. Я видел множество людей со следами тяжелых травм, ранений и переломов. То, что они живы и практически здоровы заслуга местных лекарей и шаманов. Ведь известно, что в глубокой древности делали сложнейшие операции. Делали трепанации, лечили тяжелые ранения, даже протезы зубные были. А с приходом христианства, выбили всех ведьм и ведунов, шаманов, прочих знающих людей, - и настал пипец. И только спустя сотни лет человечество вновь научилось чему-то, но уже совсем по другому.
От таких размышлений меня оторвала Шира, предъявив набор трубчатых материалов для одобрения. Девочка постаралась и в столь краткие сроки собрала целую кучу всяких трубочек. Здесь были стебли камыша, кости животных и несколько деревянных трубок непонятного назначения. Деревянные трубки я сразу забраковал, из-за размера. Если их применить, то в результате вместо горного льва получим горную гориллу. Как там, в загадке, говориться? Почему у гориллы большие ноздри? Потому что у неё толстые пальцы. Так и здесь. Костяные, в основном трубчатые кости разных птиц, смущали меня своей стерильностью. Засовывать кости мертвых животных в травмированный нос пациента проще сразу его отрезать. А вот полые стебли тростника подходили по всем параметрам. Можно подобрать и по диаметру и по длине. На них я и остановился.
Обмотал отобранные трубки бинтом, обильно облил йодом и с помощью Ширы, аккуратно вставил в нос Горного льва. Тот пищал и упирался. Но почувствовав, что может нормально дышать, успокоился. Мы еще немножко его помучили постарались подравнять кости носа, а в конце я заклеил переносицу лейкопластырем, зафиксировав конструкцию. Теперь здоровый бык Горный лев, стал похож на моржа с огромными бивнями. Вроде все, можно отдыхать и готовиться к вечерней процедуре вступления в род. Знать бы еще, к чему готовиться. Надо у Ниры расспросить.
Вот я и дома. Род выделил мне свободный дом. Сам поселок состоял из нескольких домов. Три больших общинных дома, нечто среднее между казармой и общежитием, метров тридцать длинной и восемь-десять шириной. Располагались они вокруг площади, на которой происходила недавняя битва за власть. Двухскатная крыша опирается на П-образные подпорки. Стены из отесанного, но необструганного дерева. И несколько отдельных небольших домиков попроще. В общинных домах проживало практически все постоянное население поселка (основная масса мужского населения круглый год пасла скотину, охотилась и тд, видимо отсюда и матриархат руководит тот, кто централизованно контролирует все процессы).
А отдельные домики это, в основном, для молодых и неженатых охотников-пастухов. Как объяснить? Они здесь все родственники. Одна большая дружная семья. Вот и живут вместе. Дедушки, бабушки, дяди, тёти, внуки, дети. Пришли пастухи с работы и кто их кормит неважно. Что тебя бабушка или тетя не накормит?
По мере роста населения в один дом они перестали помещаться построили еще один. Стало мало? Еще построили. А вот молодые индейцы это отдельная история. Энергии много, гормоны бьют фонтаном из всех отверстий. Они сбиваются в банды, или скорее, клубы по интересам и возрастам. Соперничают между собой во всех сферах деятельности, дерутся (гуманно, без членовредительства), и строят себе дома. Когда станут полноценными членами общества, получат имя, женятся, тогда и переедут в общинный дом. Вот в такой, опустевший в связи с резким уменьшением населения, дом меня и поселили.
Дом достаточно большой, но одна комната. Полуземлянка на метр углубленная в землю, еще метр находится над землей. Односкатная крыша, покрытая дерном. Земляной пол, утрамбованный десятками ног. По периметру лежанки из бревен, застеленные шкурами, рассчитанные на десяток человек. Посреди дома очаг. Дым выходит в узкие окошки под крышей. Освещение только от очага. Все не так плохо как кажется. Дом чистый. Да и откуда взяться мусору все своё носят с собой. В моем рюкзаке имущества больше чем у всего племени (это если коров не считать). Под шкурами и на полу лежат пучки травы, но это не мусор, это от вредных насекомых. То, что это полуземлянка, так это тоже не так плохо. Мне жителю ХХI века, знакомому с современными энергосберегающими технологиями, известно, что здание, углубленное в землю, экономит энергию. В зависимости от того как глубоко ты зарылся, зимой будет на несколько градусов теплее, летом прохладнее. Так что можно рассматривать землянку как многовековой опыт комфортного проживания и экологически чистого энергосбережения. Конечно, все относительно.