Вот он спасительный обрыв. Индейцы уже привязались и ждали только меня. Пыхтя как паровоз, я подбежал к обрыву и начал пристегиваться к веревке, по которой, секундой раньше, соскользнул Гек. Боковым зрением я увидел, как Чук спокойно поднял самострел и навел на меня. Нет, я понимал, что не на меня, но неприятное ощущение. Оглянувшись, увидел всадника, опередившего своих соплеменников он уже занес дубину для удара, когда тонкая стрелка вошла ему в горло между ключиц. Не зря я вчера полдня угробил, что бы научить своих помощников пользоваться самострелом и арбалетом. Всадник рухнул к моим ногам, а лошадь промчалась дальше вдоль обрыва. Я не стал ждать его товарищей, которые были уже метрах в десяти, и спрыгнул вслед за Чуком. Пять секунд, полет нормальный. Приземление тоже. Ноги в руки и вперед на помощь соплеменникам.
Уже отбежав на порядочное расстояние, мы услышали наверху шум - рев быков и жалобное ржание лошадей, крики людей. А потом начался кошмар.
Сверху, с двадцатиметрового обрыва, начали падать люди и животные. Жуткий вопль ужаса сменился не менее жутким криком боли, когда первые тела долетели до подножья скалы. Сначала были единичные падения, а потом пошла лавина перемешавшихся в полете людей, лошадей и быков. Мы застыли, не в силах оторвать взгляд от этого ужаса. Внизу образовалась каша из тел и костей, людей и животных. Красная от крови масса, шевелилась и кричала на все голоса. Адский монстр из преисподней. И этот монстр рос на глазах. Он рос вверх и в стороны, а крики становились все громче и громче. Наконец поток тел иссяк, но крик не прекращался. Этот крик перешел в протяжный вой и несмолкающий стон. Не в силах смотреть на это, я помчался подальше отсюда, вслед за индейцами, убегавшими отсюда с безумными глазами, и зажимающими себе уши руками.
Пробежав метров триста вдоль обрыва, мы оказались у неширокой расщелины, уходящей вверх. Я присмотрел её заранее. Бежать вокруг, это еще почти километр, а поднявшись здесь, мы попадаем в зону боевых действий заслона. Конечно, есть вероятность, что мы попадём прямо в руки врага, но знать, что где-то там, на верху, в данный момент гибнут мои друзья, был не в силах. В распор, шаг за шагом я полез наверх. Ничего сложного, главное не торопиться. Вслед за мной полезли индейцы.
Наверху был слышен шум сражения. Я подтянулся на руках и выглянул из расщелины. Шел ожесточенный бой. Ветераны держались, перед ежами и шлагбаумами лежало множество тел. Рывком я выскочил наверх и осмотрелся. Мы оказались в тылу врага. Битва началась недавно, мы успели вовремя. Часть лошадников продолжала атаковать заслон, но десяток спешившихся воинов, осознав тяжесть своего положения, бросились на молодняк, стреляющий из леса. Хорошо, что резерв быстро сообразил, где они нужнее и бросился на защиту лучников. Силы были не равны и индейцы один за другим падали под ударами копий и топоров. Перед нами оказались несколько колесниц, три, если точнее, в которых спиной к нам стояли лучники и посылали стрелы в моих соплеменников.
Выхватив топор, я заскочил на ближайшую колесницу и несколькими ударами в спину и затылок, прекратил деятельность стрелков. Топор я держал двумя руками и рубил со всей силы как дрова. Кровь брызгала мне на лицо и одежду, но я рубил и рубил. Третий по счету воин, возничий, почуяв неладное, развернулся ко мне и получил топором в лоб. Кровь и мозги брызнули мне на губы, и я автоматически облизал их. Почувствовал соленый вкус и понял, что сделал. Хотелось блевать, но четвертый, последний в колеснице воин, ударил меня луком. Некогда расслабляться. Я прикрылся рукой, наруч выдержал, а лук треснул и сложился пополам, не выдержав натяжения тетивы. В ответ, нож в моей руке, пробил его сердце. Он осел передо мной, как кукла-марионетка, у которой обрезали нити.
Я оглянулся, в соседней колеснице, Чук боролся с последним лучником, а в следующей, на моих глазах, пал Гек, пронзенный в упор стрелой. Лучник, уже доставал из колчана следующую, глядя в спину Чука. Недолго думая, я вскинул уже заряженный арбалет, стрелу вставил перед подъемом, и с десяти метров засадил ему в грудь болт. Лучника выбросило из колесницы и он, несколько раз перевернувшись, замер. Пробегая мимо Чука, рубанул его соперника между лопаток, в голову не стал, пожалел пацана, ещё помню вкус чужой крови и мозгов на своих губах. Меня передернуло, но я уже подбегал к атакующим позиции наших лучников, пехотинцам лошадников. Отвлекая на себя внимание, громко закричал Урр-ра-а. Глупо, наверное, но защищающих моих молодоиндейцев ветеранов, осталось всего пара человек. Их убьют - начнется резня.