Шаг вперед - поближе рассмотреть. И тут мне под ногу попался маленький сталагмитик, несколько сантиметров высотой, но этого хватило, чтобы я потерял равновесие и начал падать, падать прямо на череп-алтарь.
Рефлексы сработали правильно рука ухватила за то, что ближе попалось, за бывший рог, а ныне ухо-лопух. Острые края уха глубоко разрезали ладонь, а само ухо, отломившись у самого основания, осталось у меня в руке. Кровь, которая в темноте казалась чёрной, обильно потекла на алтарь. Я не боюсь крови, но тут, в голове помутилось и сознание покинуло моё бренное тело.
Последнее, что я помню - приближающийся к моему лицу бычий череп, который опять показался мне прозрачным, а под ним явно проступал череп человеческий.
Глава 2
Первая охота. Да-а, охотник я ещё тот. Полдня гонялся за зайчиками, куропатками и ещё какими-то птичками. Дичь вроде и не пуганая, но на расстояние выстрела подпускать меня не хотела. Как только я подбирался поближе, тщательно прицеливался, заяц отбегал на несколько метров, садился на задницу и удивленно смотрел на меня как бы вопрошая: Мужик, чё нада?
Птички при моём приближении взлетали из высокой травы и через несколько метров опять садились в неё. Я их видел только в полёте. На то чтобы подстрелить пигалицу размером с кулак, на несколько секунд мелькнувшую над травой, моей стрелковой подготовки не хватало.
Но вот наконец-то, свершилось. Первая добыча. Я добыл пищу, и сразу её потерял. Можно сказать, она проскочила у меня между пальцев. Так бы оно и случилось, если бы я был без ботинок. Я наступил в гнездо. Гнездо небольшое, сколько яиц непонятно, все всмятку. Думаю, что перепелиное, неважно, главное - яйца это еда.
После этого, стал внимательно смотреть, куда ставлю ноги, и откуда птички взлетают, а не куда садятся. Это привело к тому, что через полчаса я стал обладателем двух десятков яиц. Пять штук съел сразу, только раздразнил голод. Остальные сложил в кепку, предварительно нарвав в неё травы целее будут.
Постепенно я сместился к опушке леса и услышал знакомые звуки. Такие звуки издают дикие голуби витютни. Зайдя в лес, действительно увидел пару витютней. Большие как утки, серые с белыми пятнами на шее, они сидели на ветке и угукали о своем о голубином.
В ранней молодости мне доводилось есть голубей. Дед, когда работал на току, приносил молодых голубей. Они там родились, выросли и разжирели на чистой пшенице и пока не стали на крыло, были больше своих родителей в два раза. Дед приносил их полную авоську, живых, копошащихся в тесноте, передавал моей прабабушке. Она их готовила по своим, особым рецептам. Было вкусно.
Воспоминания и голод сделали меня более решительным. Понятно, что это не птенцы. Возможно, даже пенсионеры среди голубей. И сейчас бабушка голубь, говорит дедушке голубю: - «может, попробуем в последний раз», а он и отвечает «давай попробуем, вдруг получится». Или наоборот - два молодых голубка, и голубь уламывает голубку на, отложить яйца. Мне по барабану, хочу есть.
Голуби были так увлечены друг другом, что мне удалось подойти достаточно близко. Первый выстрел снес одного из них в одно мгновенье и унес куда-то вглубь леса. Оставшийся голубь удивленно крутил головой, словно вопрошая: - где ты, милый (милая)? А в ответ тишина. Эта затянувшаяся пауза дала мне время перезарядить самострел. Второй выстрел был не столь удачен. Момент выстрела совпал с решением голубя валить отсюда, и гарпун попал в крыло. Однако голубь улететь уже не мог, и вся проблема состояла только в том, что мне надо этого голубя добить. Для городского жителя, привыкшего к уже готовой к приготовлению пище, это проблема. Но не буду же я, живого голубя кидать в суп. Быстро подошел, поймал, наступил ногой на голову (чтоб глаза его не видеть) и перерезал шею. Голубь без головы, забился и начал метаться по полянке. Я отвернулся и пошел искать первую жертву.
Нашел метрах в десяти. Стрела с нанизанным как на вертел голубем застряла в кроне дерева. Пришлось лезть на дерево, что при моей массе было чревато. Чревато для дерева, рискующего остаться без ветвей. Спустившись вниз, обезглавил тушку и, держа за лапы, чтобы стекала кровь, пошел к месту казни другой птицы.
Там я подобрал вторую тушку, связал им лапки шнурком, видел где-то, что так делают охотники и подвесил на свернутый кольцом ореховый прутик. Заодно срубил молодой орех. Среди своих соседей в густых зарослях он вырос высоким и стройным, идеально ровным.
Регулярно вовремя своих прогулок я рубил приглянувшиеся мне деревца. Резина не вечная, да и мощность самострела меня не устраивала. Поэтому я заготавливал ровные деревца разных пород для того, чтоб, когда они высохнут, можно было пустить их на производство лука, арбалета, копья, дубины и прочих необходимых в быту вещей. А так как я не знал из чего это лучше делать, то грёб все подряд, чтобы потом, методом научного тыка, выбрать лучшее. Вот и это деревце, толщиной сантиметра четыре и длинной пару метров в будущем станет или луком, или копьём, или ламелью в новой кровати.