Хорошо мои индейцы вовремя подошли , подбежали, они вообще передвигаются в основном бегом. Быстренько перебили лошадников и спасли пленников. Но догонять сбежавших женщин и детей никто не ринулся. Кому они нужны - отомстили и забыли. Кому сейчас нужна сотня женщин и детей, своих не знаем куда девать. Вот такие у меня родственники. Добрые люди, если забыть, как они добивали раненных лошадников.
Оставив нескольких молодых индейцев с поручением привести обоз в поселок и присматривать за рабами, мы отправились искать Пануш-а-тана. Он мог быть или на скале, или под скалой. Так и поделились на два отряда. Из леса выходили женщины, жадно вглядываясь в наши лица. Кто сразу находил своих родных - радовался, кто-то спрашивал, где тот или иной Тан или Гор. Им отвечали, и в ответ слышался смех или слёзы.
Пануш-а-тана нашли под скалой. Живого. Ему повезло упасть со скалы одним из последних. В руках и ногах торчало несколько обломков стрел, добавилось несколько переломов, а поломанную ногу почти оторвало при падении. Его подхватили под руки и унесли к шаманам. Рассказать, как здесь всё прошло, он не мог был без сознания.
Потери у нас были небольшие. Погибло три воина-ветерана, два молодых индейца лучника, Гек и четыре воина Орла из резерва. Им пришлось прикрывать молодых лучников от нападения. Мой косяк, не подумал, что защищать надо не только ветеранов, но и стрелков. Если бы не Лев со своими воинами, жертв было-бы больше, а выбив лучников, лошадники могли переломить ход сражения. Впредь надо лучше думать. Из-за меня погибли люди. И хоть количество погибших с нашей стороны, несравнимо меньше, чем со стороны лошадников (около ста человек), но наши потери невосполнимы. Ранены были практически все выжившие, в разной степени тяжести. Хорошо, что смертельных ранений не было.
Отправил Ана-а-тана с Бер-гу-таном разбираться с погибшими и трофеями, а сам отправился в лазарет, вдруг смогу чем-нибудь помочь. В моей помощи особо никто не нуждался. Местными медикаментами, я пользоваться не умею, а своих на всех не хватит, да и не нужны они. Шаманки справлялись без меня. Я подошел к Шире, которая в данный момент осматривала Пануш-а-тана. Я поинтересовался у неё как его дела.
- Раны и переломы я уже обработала. задумчиво произнесла она. Но что делать с ногой я не знаю. Что в таких случаях делают у вас?
- Обычно делают сложные операции. начал я. ну это когда разрезают ногу складывают кости как надо и зашивают. В особо сложных случаях проводят ампутацию.
- Что такое ампутация? заинтересовалась она.
- Это когда отрезают часть тела, в данном случае ногу. продолжил я ликбез.
- А больше ничего сделать нельзя?
Я внимательно посмотрел на ногу. Она и до этого была в не очень хорошем состоянии, а после падения вообще пипец. Голень представляла собой месиво из мышц, сосудов и костей. В такой каше не каждый хирург разберется, не то что я.
- Я другого выхода не вижу, но проблема в том, что как её ампутировать я тоже не знаю.
- Вадуна когда-то спасла одного тана, которому горный лев оторвал руку. Она смогла заживить рану, и он долго жил с одной рукой, пока его не загрыз медведь. задумчиво произнесла Шира.
- Тогда давай звать Вадуну. сказал я вспомнив, что так звали одну из бабулек старейшин.
Вадуна появилась через пять минут и долго, подслеповато рассматривала ногу Панушатана. Ковырялась в ране пальцем, вызывая стоны находившегося без сознания индейца.
- Это была не я, а моя мать. Было это, очень давно. - начала из далека старая шаманка. Он был молод, красив и силен. На охоте он убил горного козла. На запах крови пришел горный лев. Он был стар и уже не мог сам охотиться на горных козлов, но еще достаточно силен, что бы убивать людей. Он набросился на охотника и вцепился ему в руку, когда тот разделывал дичь. Охотнику удалось убить льва. Охотник перетянул руку ремнем, взвалил на спину козла и пошел домой. Когда он пришел в поселок, все думали, что он умрёт. Рука болталась на полоске кожи, кости были раздроблены. Моя мать решила попробовать ему помочь. Я ей помогала, она отрезала ему руку по локоть, по суставу, и прижгла плоть раскаленным камнем. Он выжил и стал мужем моей матери. Даже с одной рукой он был хорошим пастухом и великим охотником. Когда его убил медведь, он был уже стар.
Мы не решались перебивать, эту мудрую женщину, и она продолжила.
- Когда я стала взрослой, то пыталась делать такую же операцию другим пострадавшим танам, три раза. Выжил только один. Моя мать была великой шаманкой, духи помогали ей. Сейчас я уже старая и плохо вижу, но то, что я вижу, это очень плохо. Даже моя мать не смогла-бы ему помочь. Он умрёт. после этих слов, она погладила Панушатана по голове, печально вздохнула и ушла.