- Он её любимый внук. сказала Шира. и последний. Жалко, что он умрёт.
Медицинское заключение уважаемой и авторитетной шаманки, обрекало моего друга на смерть. Я сдаваться не собирался. В Катиной аптечке был комплект шовного материала. У меня был острый нож и пила. Не хватало знаний, но было желание спасти друга. Он и так умрет, но я потом, буду всю жизнь корить себя, за то, что даже не попытался ничего сделать. Значит, будем делать. Я начал раздавать команды, Шира их дублировала, давая дополнительные распоряжения. Через десять минут грелся котелок с водой, были подготовлены инструменты и перевязочный материал. На операционном столе (несколько толстых жердей, накрытых шкурой), стояла початая бутылка спирта, это и анестезия, и инструмент обработать, после того как прокалим его в жаровне.
В анатомии Шира разбиралась лучше, чем я, ей и оперировать. Я только давал общие рекомендации. Отрезать, отпилить, перевязать, зашить. Отвар и спирт, которым напоили пациента, перестали действовать с последним стежком. Панушатан заорал. Шира влила ему в рот ещё чашку отвара, и через несколько минут он заснул, чтобы проснуться от боли, когда его ногу окунули в горячий отвар трав. Засыпанная пеплом сгоревших трав рана, выглядела страшно, но будем надеяться на лучшее.
Не обошлось без танца с бубнами. Когда началась операция, вернулась Вадуна с двумя подругами. Во время операции, они наматывали круги вокруг операционного стола, заунывно распевая песни. Вадуна била в бубен, а подружки окуривали нас дымящимися вениками из каких-то растений. Духов отгоняли, злых. Отогнали или нет, не знаю, но доступ к телу пациента, злым духам осложнили однозначно. В таком дыму найти кого-то было сложно, а когда одна из помощниц брала высокую ноту, мне хотелось выбежать из дома. Если это так же действует и на духов, то у пациента есть шанс выжить.
Шира выглядела очень уставшей. Ничего удивительного, ведь вся тяжесть операции легла на её плечи. Пока я пытался подавить тошнотворный комок в горле и давал советы, она резала. Пока я блевал за углом дома, она пилила. Только зашивать я помог показал, как это делается. А дальше она сама. Благо работать с костью и кожей здесь умеют все.
Мы сидели возле дома, который выполнял функции госпиталя, и наблюдали за суетой в поселке. Все куда-то спешили, что-то тащили. В основном женщины и дети. Со стороны обрыва, ставшего кладбищем, несли свежие шкуры, оружие и куски мяса. Почти такая же процессия возвращалась с горы. В поселке женщины нарезали мясо тонкими полосками и вывешивали его вялиться. Работали они при этом трофейными бронзовыми мечами и ножами. Благо этого добра теперь в достатке. Отдельно чистили и обрабатывали лошадиные и бычьи шкуры. Человеческих не видно, и то хорошо. Около двух сотен женщин трудилось в одном месте.
Какая-то девчушка принесла деревянное блюдо с кусками жареного мяса. Дочка. По именам не помню, но в лицо многих уже знаю. На мясо сначала смотреть не мог, но нервное напряжение постепенно спадало, и появился голод. Взял с блюда кусок говядины размером с голову ребёнка, вгрызся в него зубами. Мясо было плохо прожарено, сок потёк по подбородку, но горячее сырым не бывает. Ко мне присоединилась Шира, выбрав кусок мяса не меньше. Я посмотрел на неё и засмеялся. Настоящий вампир. По подбородку текла кровь и сок полусырого мяса. Она посмотрела на меня, поняла, что выглядит так же, и звонко засмеялась. Напряжение постепенно оставляло её. Так мы и сидели вдвоём, сидели и ржали. Проходившие мимо люди удивленно косились на нас, разве что у виска пальцем не крутили.
Скоро мы успокоились, и к нам подбежал молодой тан с копьем в руках. Несколько минут он стоял в стороне и почтительно ожидал, когда у нас закончится истерика.
- Вождь, что делать с пленными. спросил он, косясь на блюдо с мясом.
- А что у нас много пленных? я кивнул на блюдо.
- Два человека человек, рука и ещё два человека. он быстро запихал в рот кусок мяса и проглотил не прожевывая.
- Ты имеешь в виду лошадников, или их пленников? я вспомнил про рабов.
- Лошадников два человека, а остальные пленники лошадников. - сказал он и проглотил ещё один кусок.
- А у нас кто-нибудь понимает их язык? поинтересовался я.
- Чебабор знает язык лошадников.
- Зови Чебабора. тан умчался за колхозником.
Мы расстались с Широй, я к рабам, она к раненным. Хорошая она женщина. А я её совсем не знаю. Я никого не знаю из своих жен. Да и не жен тоже. Я здесь буквально несколько дней и уже стал военным вождем и членом племени. Хотя полномочия вождя мне давались на время войны, так что я уже простой тан. Но разобраться с пленными надо, и с лошадниками и с рабами. С лошадниками сейчас общаться не хотелось. Пойдем к рабам.