Сразу после свадьбы я начал доставать своих благоверных, на предмет испечь хлебушка. Меня не поняли. Долго и нудно, руками и словами с привлечением русской матери, объяснял, чего я хочу. Зерно я у них видел, что-то они из него варят, и не только пиво. Мне очень не хватало хлеба. Мне много чего не хватало, но хлеб это - , хлеб это хлеб. Наконец одна из жен Тикаса, сказала, что знает, как делать то о чем я прошу. И вот наступил момент истины.
Передо мной на доске лежало нечто. Нечто было в форме неправильного круга. Толстый блин, так можно его охарактеризовать, причем, судя по внешним данным, этот блин первый, потому что комом. Он имел неоднородную структуру и цвет. Виднелись крупинки зерна, а иногда на поверхности встречались и целые зёрна. То есть, приготовлен он был из муки грубого помола, очень грубого сечки. Отковыряв кусок от этого произведения кулинарного искусства, отправил его в рот. Есть это можно, впрочем как и . Как говорил один мой друг, Есть можно всё, но многое только однажды! Он говорил это применительно к грибам, но эта фраза полностью удовлетворяет и данной выпечке.
Широко улыбаясь своей жене, я прожевал и проглотил кусочек хлебушка. Запивая, выхлебал рог пива. Тикса улыбнулась в ответ так, что я понял мне этот хлеб сегодня ночью ещё и отрабатывать. Хлеба все равно хотелось, и я отправился искать Чебабора. Предводителя колхозников, я нашел в самом конце нашего стола, метров через пятьдесят. Да такой стол. Ещё дальше сидели Маори.
В этой части стола веселья не наблюдалось. Все сидели грустные. Я же был весел, уже слегка набрался спиртом и догнался местным пивом. Не всё же пускать на анестезию. Пиво сегодня было чуть лучше.
Вчера я выловил тех двух дедов, что отвечали за повышение градуса в племени. И совершил над ними акт вандализма. Я разрушил их систему жизненных ценностей дал им попробовать баночного пива, чешского Козела, настоящего. До этого я давал им попробовать разведенный спирт, но после пива они , после пива они поняли, что так жить нельзя. Для начала я посоветовал им пиво отфильтровать. Для чего они долго искали берёзу (почему-то я решил, что фильтровать надо через берёзовый уголь, а они здесь не росли, и им пришлось ходить на болото), потом пережигали её на уголь. Результат порадовал. И не только меня. Пиво ещё не стало пивом, но его хотя-бы стало можно пить. Кисляк с небольшим градусом, но в нем уже не плавают мухи, тараканы, мыши и прочий мусор. Да и вкус радикально изменился в лучшую сторону. Понравилось не только мне. Однако колхозники пили и грустнели. Я пришел по другому поводу, но решил выяснить причину тоски на лицах наших друзей.
- Чего грустим? Чё ты милый друг не весел, чё ты голову повесил. немного не в тему, начал я.
- А чему радоваться. печально спросил Чебабор.
- Как чему? Мы победили.
- Да вы победили, но нашей заслуги здесь нет. Мы благодарны вам за то, что вы отомстили за наших родичей. Завтра мы уйдём. он говорил, а лица женщин сидящих рядом, становились всё грустнее. На глазах некоторых заблестели слезы.
- Куда это вы пойдете и зачем?
- У вас в племени осталось мало мужчин, а у нас одни женщины и дети. Вы не должны, да и не сможете нас кормить. Останется девять женщин из вашего племени, которые были женами наших мужчин. Я разговаривал со старейшинами и вашими мужчинами, они согласны их принять. Остальные уйдут. Чебабор говорил, опустив голову. С каждым словом, всё ниже и ниже, опускалась его голова.
- И что вы будете делать дальше?
- Мы вернемся в свои посёлки. Лошадники не могли уничтожить всё. Поля только засеяли. Скот нам обещали дать ваши старейшины, немного, но на первое время хватит. Как-нибудь выживем.
- Выживут не все. жестоко, но это правда.
- Да, не все. он зло посмотрел на меня. но что мы можем сделать?
- Скажи, а вы умеете печь хлеб? я вспомнил, зачем пришел, а заодно в голове начало что-то крутиться. Я не мог их отпустить. Да их надо кормить. Но обречь на гибель сотню женщин с детьми, - у меня это не укладывалось в голове.
- Что такое хлеб? спросил он удивленно.
Как мог я начал объяснять, в середине рассказа он что-то сказал одной из женщин и она ушла. К окончанию моего рассказа она вернулась, держа в руках несколько лепёшек, похожих на лаваш. Я схватил их, прижал к лицу, вдыхая запах хлеба. Отломив кусок, попробовал. Может и не высший сорт, но хлеб. Пресная лепёшка на воде, а казалось, ничего вкуснее не пробовал. Колхозники удивленно смотрели на меня. Мои соплеменники никогда не выказывали такого восхищения перед хлебом. Да они готовили нечто, из муки крупного помола и крупы, но основными продуктами были мясо и собранные в лесу корешки, и прочие вкусности. И тут я тан, из племени Красного быка, выказываю такое восхищение хлебом.