Вдалеке заметил, как группа молодых индейцев строит коптильню, третью по счету. Видать понравилось им копченое мясо, а если учесть, что оно ещё и храниться долго, так вообще хорошо. Надо будет еще дать им попробовать рыбки горячего копчения и колбаску какую-нибудь замутить.
Колбаса. Что-то вчера про колбасу было, но уже поздно вечером. Вот блин. Мой спирт с местным пивом, это круче чем коктейль Молотова память выжигает полностью.
Про колбасу мне напомнили быстро. Подошла Кила и спросила, что делать с теми кишками, которые они приготовили по моей просьбе. Ага, значит точно, было про колбасу. Дал задание готовить мясо, а сам пошел в медсанбат, надо проведать Панушатана, да и других раненых танов.
В лазарете все было хорошо, насколько может быть хорошо в месте, где царит боль, страх и смерть. Слава богу, смерть сегодня никому не угрожала. Серьезных ранений было не много, а с остальными успешно справлялись местные лекаря и шаманы. Под руководством Ширы они что-то перетирали в порошок на плоских камнях зернотерках. Вот значит как они используют современные мельницы, вместо того чтоб муку молоть. Ладно, дело благое. В нескольких котлах кипело какое-то варево тоже лекарство. Все шуршали как веники меняли повязки, промывали раны, засыпали их перетертыми травами, поили раненных варевом. Всё было поставлено на конвейер. Одна шаманка промывает раны, другая засыпает порошком, третья поит отваром. Это тоже понятно. Растительные препараты действуют, только содержание в них полезных веществ низкое. Вот и приходиться поддерживать их концентрацию, постоянно потчуя больных лекарствами. Это как с первыми антибиотиками было, каждый час или два кололи. Потом придумали помощнее и всё, один-два укола в день.
В дальнем углу нашел Панушатана и Ширу. Не перестаю удивляться жизненной силе местного населения. Вот только вчера чуваку отрезали ногу, а сегодня он сидит и ругается. Подошел, послушал. Суть претензий состояла в том, что мы должны были дать ему умереть. Он никому не нужен, безногий. Он обуза для племени и так далее. Такое надо пресекать. Подошел поближе.
- Здравствуй Панушатан. отвлек я его гнев на себя, и давая возможность скрыться Шире. Как ты себя чувствуешь?
- А, это ты. - зло начал он. Это из-за тебя я теперь всю жизнь буду калекой и обузой племени. Ты должен был дать мне умереть.
- Не думал я, что ты такой трус. после моих слов наступила тишина, даже раненные перестали стонать, и в тишине, хорошо было слышно, как кто-то пустил газы. Да, трус. Когда в племени почти не осталось мужчин и некому защитить женщин и детей, ты хочешь умереть.
- Я буду только обузой для них. уже без злости, но возмущенно продолжил гнуть свою линию тан.
- И поэтому ты решил, что я и другие таны, должны кормить и трахать твоих жен, воспитывать твоих детей, а ты будешь спокойно наблюдать за всем этим из мира предков? я пытался его разозлить, и мне это удалось, он и так был на взводе.
- Что я смогу сделать без ноги? он уже кричал.
- А что ты сделал без ноги там, на горе? Ты, раненный, нога у тебя и тогда не работала, а ты уничтожил большую часть лошадников. Ты. Благодаря тебе мы победили и выжили. А теперь ты хочешь бросить выживших и дать им умереть. Так может поступать только трус.
- Я не смогу охотиться, пасти стада, ничего не смогу. - уже не так уверенно, но все про то же.
- У тебя есть руки, которые могут держать копье и меч, у тебя есть голова, и ты можешь научить молодых танов всему, что знаешь, и у тебя есть ноги. на этих словах он вскинулся, но я жестом посадил его на место. Я ещё не закончил. Да, у тебя есть ноги. Не хватает небольшого кусочка одной ноги. Скажи, если будет надо, ты сможешь повторить свой подвиг и направить стадо на врага, даже без ноги.
- Да смогу. в голосе появилась уверенность.
- А без двух ног, сможешь?
- Да, смогу. он почти кричал.
- А без ног ты сможешь убить врага - зарезать, задушить, перегрызть горло? Сможешь?
- Да. Да. Да. теперь он кричал. Кричал радостно.
- Ну, вот и замечательно. Ты главное выздоравливай поскорее, дел полно, а ногу я тебе сделаю. широко раскрытые глаза выдавали удивление и неверие. Такую, как была, не обещаю, но ходить сможешь, а может и бегать. Договорились?
- Да. как и всё сегодня, его глаза ярко сияли.
Подошла пожилая шаманка с блюдом мяса и, подвинув меня костлявым плечом, стала кормить Панушатана. Правда, когда я уходил, пробурчала, что-то неразборчиво-одобрительное. Одно благое дело сегодня уже сделал. Теперь-бы пожрать. А то глядя, как жадно глотает куски мяса Панушатан, во мне проснулся аппетит.