— Но вместо этого я вынуждена прозябать в этой глухомани! Вот где справедливость, Элина?
С тяжким вздохом я отложила книгу, смирившись, что все равно в таких условиях ничего не запомню.
— Отец совершенно о нас не думает! — продолжала возмущаться моя сестра. — Графством он мог бы и из столицы управлять, но нет же, предпочитает тут отсиживаться! А мы из-за этого страдаем!
— Вообще-то кроме тебя никто и не страдает, — устало возразила я. При всей моей любви к сестре порой раздражала она меня жутко.
— Это потому, что вы ничего в жизни не понимаете, — Улла обиженно поджала губы.
— Ничего, следующий бал совсем скоро, и уж поверь мне, я выберу из своих поклонников самого знатного, выйду замуж и в эту глухомань больше не ногой!
Уж в чем-чем, а в этом я точно не сомневалась. Сестре повезло родиться красавицей. Наверное, потому, что весь ум достался мне. Это я так себя утешала в редкие моменты недовольства собственной внешностью. Да и с другой стороны, зачем магу красота? Нечисть лесную привлекать?
Вообще за родных сестер нас принять было сложно. Из-за угольно-черных волос моя и без того светлая кожа казалась синюшной. Улла же гордо носила локоны медового оттенка, что с цветом лица вполне гармонировало. И если у нее глаза навевали ассоциации с морской волной, то мои красноречиво намекали на болото. Да и одевались мы, мягко говоря, по-разному. Часто бывающий в столице отец, наслушавшись после того бала причитаний Уллы, каждый раз привозил новые наряды. Справедливости ради, нам обеим. Но мои так и не покидали сундуков. Я предпочитала что-нибудь практичное. Такое, что не жалко будет выкинуть после очередного неудачного магического эксперимента. Из-за простеньких серо-черных платьев добрая Улла называла меня деревенской мышью. Не менее добрая я в ответ звала ее павлином. А вообще, сестру я очень любила. Вместе со всеми ее недостатками.
Начавшийся дождь загнал нас в замок. Улла, причитая, что сырость крайне пагубна для ее внешности, поспешила в свою комнату. Я же направилась в библиотеку, чтобы вернуть книгу на место. Уже добравшись до нужного стеллажа, краем глаза поверх других бумаг на столе я заприметила две депеши. Видимо, их принесли, когда мы были в беседке. С робкой надеждой я подошла поближе. Лежащий сверху конверт с королевским гербом меня вообще не заинтересовал. Отец частенько получал такие. Зато на второй депеше красовался символ Западного графства: заключенный в овал цветок тюльпана.
Дрожащими руками я схватила конверт. Мое имя, начертанное замысловатой вязью, убило последние сомнения. Ответ из гильдии все-таки пришел.
И вот тут мне стало жутко. А что, если это отказ? Мол, извините, графиня, ничего вам не светит. И все тогда. Конец мечтаниям. Можно смело ставить на своей жизни крест.
Кое-как усмирив панику, я вскрыла конверт. Глаза побежали по аккуратным строчкам:
«Совет Западной гильдии под руководством магистра Вингарда постановил зачислить на обучение графиню Элину Северную, о чем сделана запись в книге поступлений. На занятия надлежит явиться не позднее начала осени».
И далее уже шли какие-то замысловатые закорючки и небольшая печать — скорее всего, отпечаток перстня. Наверное, этого самого магистра.
Я раз десять перечитала текст, пока до меня, наконец, дошло. Мой радостный вопль перепугал слуг, даже стража прибежала. Комкано убедив, что все в порядке, вместе со своей драгоценной ношей я поспешила к себе в комнату. Вприпрыжку и радостно насвистывая. Дело оставалось за малым: сообщить родителям. В том, что они не будут против, я не сомневалась.
Отец с матерью вернулись уже вечером. Увидев из окна подъехавший экипаж, я еле усмирила порыв бежать к ним сейчас же. Но моего терпения хватило только на полчаса и, решив, что они уже немного с дороги передохнули, и готовы радоваться, поспешила вниз.
Родители обнаружились в библиотеке. О чем-то тихо переговаривались. Отец держал в руках ту самую королевскую депешу. Правда, по выражению его лица было сложно угадать, как он отнесся к ее содержанию. К слову, мой папа с королем дружили с ранней молодости. Тогда, против еще юного принца после гибели его родителей выступила чуть ли не половина знати. Бунт удалось побороть, но будущий король прекрасно запомнил, кому стоит доверять, а кому нет. Так и обозначились четыре графа, ставших его опорой. Потом еще война была с соседним Арданом. У папы после нее, кстати, шрам на щеке остался. Но речь сейчас не об этом.
— Элина, — мама улыбнулась, — хорошо, что зашла, у нас как раз к тебе разговор.
— Какое совпадение! У меня тоже к вам разговор. Очень и очень важный! Можно я начну?