— Я люблю тебя, Джон.
Затем бледная, но сдержанная прошла мимо надгробий к машине. И только в салоне авто дала волю слезам, спрятав лицо в ладонях. Долго сдерживаемые слезы хлынули по щекам, и рыдания сотрясли все ее тело.
Мгновение спустя Лилиан услышала, как открылась дверь машины. Вздрогнув, она подняла глаза, безуспешно пытаясь утереть слезы. Уверенные руки обняли ее и не отпускали, пока она не успокоилась.
— Знал, что ты здесь, — произнес Ричард Каллахан. — Заметил тебя в последнем ряду в церкви.
Лили оттолкнула его.
— Боже милостивый, неужели Мария и ее мать могли меня видеть? — хрипло и неровно произнесла она.
— Не думаю. Я искал тебя. Не знал, куда ты пошла из ритуального зала. Но ты видела, сколько там было народу.
— Ричард, как замечательно, что ты обо мне думаешь, но разве ты не должен быть на поминках?
— Да, но прежде я хотел удостовериться, что ты в порядке. Знаю, как много Джонатан для тебя значил.
Лилиан познакомилась с Ричардом Каллаханом на первых своих раскопках, пять лет назад. Профессор библейской истории Университета Фордам, он рассказал ей, что готовился стать иезуитом, но покинул семинарию до посвящения в сан. Теперь, в прекрасной физической форме, с непринужденной манерой, он стал ей отличным другом, что несколько удивляло ее. Она знала, что для него естественно некоторое осуждение ее отношений с Джонатаном. Но даже если так, то он отлично это скрывал. Именно на тех первых раскопках они с Джонатаном безумно влюбились друг в друга.
Лили слабо улыбнулась.
— Ричард, я тебе так благодарна, но будет лучше, если ты поспешишь на поминки. Джонатан много раз говорил мне, как мама Марии тебя обожает. Уверена, твое присутствие ей теперь необходимо.
— Иду. Но, Лили, должен тебя спросить. Говорил ли Джонатан, что, как ему верилось, он нашел чрезвычайно ценную рукопись среди тех, из архива старинной церкви, что он переводил?
Лилиан Стюарт посмотрела прямо в глаза Ричарду Каллахану.
— Старинная ценная рукопись? Вовсе нет, — солгала она. — Он никогда ничего такого мне не говорил.
Глава 4
Остаток дня у Марии прошел в милосердно предсказуемом распорядке похорон. Теперь, настрадавшись и выплакав все слезы, она внимательно слушала старинного друга семьи отца Эйдена O’Брайана, монаха из монастыря Святого Франциска Ассизского на Манхэттене, который провел панихиду, замолвил доброе слово за ее отца и прочел заупокойные молитвы на кладбище Мэрирест. После всего они отправились в «Ричвуд Кантри Клаб», где был накрыт стол для тех, кто пришел помянуть усопшего.
Собралось больше двухсот человек. Атмосфера царила мрачная, но «Кровавая Мэри» всех взбодрила, и в итоге настроение поднялось до карнавальных нот. Мария осталась довольна, потому что истории, которые рассказывали гости, сплошь были о том, каким славным парнем был ее отец, умным, остроумным, красивым, обаятельным.
«Да, да, да», — соглашалась она.
Под конец застолья, когда Рори повезла маму домой, отец Эйден отвел Марию в сторону. Тихим голосом, хотя подслушивать их было некому, он спросил:
— Мария, не говорил ли тебе папа о своем предчувствии скорой кончины?
Вероятно, ответом ему стало выражение ее лица.
— В прошлую среду твой отец виделся со мной и сказал, что у него было такое предчувствие. Я пригласил его в трапезную на чашечку кофе. И тогда он открыл мне свой секрет. Как ты, наверное, знаешь, он переводил древние рукописи, найденные в тайнике церкви, долгие годы закрытой и почти развалившейся.
— Да, я знала. Он что-то говорил о том, как хорошо они сохранились.
— Среди них есть одна рукопись, чрезвычайно ценная, если твой отец не ошибался. Эта рукопись представляет ценность не только материальную, — добавил он.
Потрясенная, Мария уставилась на семидесятивосьмилетнего монаха. Во время панихиды она заметила, как сильно его ноги страдали от артрита. Теперь густые седые волосы подчеркивали глубокие морщины у него на лбу, а в голосе нельзя было не расслышать тревоги.
— Он сказал вам, что было в рукописи? — спросила она.
Отец Эйден осмотрелся. Большинство людей уже прощались друг с другом. Было понятно, что скоро они направятся к Марии, чтобы еще раз выразить свои соболезнования, сопровождая слова пожатием руки и неизбежными словами: «Если что надо, то звоните не стесняясь».
— Мария, — торопливо произнес он, — твой отец когда-нибудь говорил с тобой о письме, написанном самим Христом Иосифу Аримафейскому?
— Да, несколько раз в течение многих лет. Он говорил, что рукопись хранится в Библиотеке Ватикана, но об этом мало что известно, потому что несколько римских пап, включая Сикста IV, отказывались верить в ее подлинность. Письмо было украдено в его правление в пятнадцатом веке, предположительно кем-то, кто верил, что Папа Сикст собирался сжечь его. — Она в изумлении спросила: — Отец Эйден, вы хотите сказать, что мой папа думал, что нашел это письмо?