– Не знаю. Она говорила нам про них, но о том, что она торговала украшениями собственного изготовления, знали все, да и сама она всегда носила драгоценности.
Говоря это, Мария чувствовала себя наблюдателем всего, что происходило в комнате. Она взглянула мимо детективов на портрет отца над пианино. Сходство было поразительное; особенно впечатляли умное выражение лица и едва заметная улыбка, редко покидавшая его уста.
Сквозь окно в комнату проливался солнечный свет, рисуя причудливый узор на геометрическом орнаменте светлого ковра. Чувствуя себя удаленной от дома, Мария вдруг осознала, как хорошо потрудилась Бетти, чтобы сохранить блеск и чистоту просторной гостиной после того, как следователи сняли отпечатки пальцев, опудрив все вокруг специальным порошком. Ей показалось невероятным, что комната снова была радостной и приветливой, с прекрасными цветочного орнамента диванами и креслами у камина и несколькими столиками, которые так легко было передвигать. Когда приходили друзья отца, они обязательно сдвигали кресла к дивану, чтобы создать полукруг, где так уютно было выпить кофе и вздремнуть после обеда.
Грэг, Ричард, Альберт, Чарльз. Как часто виделась она с ними многие годы, когда отец оставил преподавание? Иногда готовила Бетти, но чаще на кухне хлопотал отец. Стряпня превратилась у него в хобби, и он не только наслаждался, готовя пищу, но даже весьма преуспел в этом искусстве.
«Три недели назад он приготовил большую чашу зеленого салата, свинину по-виргински, запеканку из макарон и чесночный хлеб, – вспомнила она. – Это был последний совместный обед…»
Последний обед. Последняя вечеря. Семидесятый день рождения отца.
Надо сказать детективам о рукописи, которую, возможно, обнаружил отец.
С удивлением она заметила, что оба следователя наблюдали за ней.
– Простите, – очнулась она, – вы спрашивали о драгоценностях Лайзы.
– Итак, вы рассказали, что у нее были драгоценности и, возможно, некоторые люди знали, что она хранит их дома. Но если честно, мисс Лайонс, нам интересно не это. Мы здесь, чтобы поговорить с вами и вашей матерью. Поскольку мистер Скотт сообщил, что отныне он является официальным защитником миссис Лайонс, возможно, стоит поговорить теперь с вами.
– Да, конечно, – ответила Мария, пытаясь говорить уверенным голосом. «Предположим, выяснится про пистолет. Сколько могу я им рассказать, если они спросят?» Пытаясь отсрочить откровения, она произнесла:
– Пожалуйста, позвольте мне сперва проверить маму. Ей надо принять кое-какие лекарства.
Не дождавшись ответа, она направилась в прихожую, где Кэтлин в сопровождении Дейлы спускалась по лестнице. С решительным выражением лица мать быстро прошла через прихожую прямо в кабинет мужа, открыла дверцу шкафа и оттолкнула Дейлу.
– Тебе сюда нельзя! – крикнула она.
– Мама, пожалуйста… – взмолилась Мария так, что услышали в гостиной.
Бенет и Родригес переглянулись.
– Мне надо это видеть, – быстро произнес Бенет, и они вместе вошли в кабинет.
Кэтлин Лайонс забилась в дальний угол шкафа, прижавшись к стенке, монотонно повторяя:
– Так много шума… так много крови.
– Мне достать ее оттуда? – неуверенно спросила Дейла Марию.
– Нет, это бесполезно, – ответила та. – Просто побудьте в комнате. Я немного посижу с ней в шкафу.
Дейла кивнула и встала там, где прежде находилось кожаное кресло Джонатана. Увидев ее на этом месте, Мария вдруг вспомнила, как отец лежал здесь, с головой, залитой кровью. Полицейские вынесли кресло как вещественное доказательство. «Вернут ли они его? – подумала она. – Хочу ли я, чтобы его вернули?»
– Мисс Лайонс, – тихо произнес Бенет, – нам очень надо поговорить с вами.
– Прямо сейчас? Вы же видите, в каком состоянии моя мама. Мне нужно побыть с нею.
– Надолго я вас не задержу, – пообещал инспектор. – Может, сиделка присмотрит за вашей мамой, пока вы беседуете с нами?
Мария неуверенно перевела взгляд с него на мать.
– Хорошо. Дейла, принесите стул из столовой. Не тревожьте маму в шкафу, просто побудьте с ней в комнате. – Она взглядом попросила извинений у детектива Бенета. – Боюсь оставлять ее одну. Если она начнет рыдать, то может задохнуться.
Рита Родригес заметила дрожь в голове Марии, а также то, что девушка задета скептическим выражением лица Саймона Бенета. Зная его как никто другой, Рита не сомневалась, что Саймон уверен в актерском поведении Кэтлин Лайонс.
Дейла вернулась со стулом, поставила его прямо у шкафа и села.
Кэтлин подняла голову.
– Закройте дверь, – потребовала она. – Закройте дверь. С меня хватит крови.
– Мама, все хорошо, – постаралась успокоить ее Мария. – Я только немного ее приоткрою, чтобы тебе не сидеть в темноте. Вернусь через пару минут.
Кусая губы, чтобы они не дрожали, она провела детективов в гостиную.
Саймон Бенет начал прямо:
– Мисс Лайонс, это ограбление, конечно, очень неприятно, и мы понимаем, что мистер Скотт ужасно расстроен по этому поводу. Мы также понимаем, что он будет представлять интересы вашей матери и воспользуется возможностью поговорить с ней. Однако мы ведем расследование убийства на бытовой почве и должны продолжить без промедления. Позвольте сказать вам откровенно: нам надо поговорить с вами обеими, с вами и вашей матерью, чтобы получить ответы на некоторые вопросы.
Снова раздался звонок, и, не дождавшись ответа, Ллойд Скотт открыл дверь и вошел. С серым лицом он произнес:
– У нас дома полицейские Мауа. Мой бог, кто-то пролез в дом, даже не потревожив сигнализации на сейфе. А я-то думал, что обзавелся надежной охраной…
– Как я уже говорил мисс Лайонс, абсолютно надежной сигнализации теперь не существует, – заверил его Бенет. – Возможно, ваш взломщик был профессионалом. – Его тон изменился: – Мистер Скотт, мы понимаем, как вы расстроены этим происшествием, но я только что сказал мисс Лайонс, что для нас чрезвычайно важно поговорить сейчас с ее матерью и с нею самой.
– Мама теперь не в состоянии разговаривать с вами, – перебила его Мария. – Вы не можете не видеть этого. – Она вдруг поняла, что повысила голос, и сделала это потому, что услышала, как зарыдала мама. – Я же сказала, что поговорю с вами, – напомнила она Бенету, – но можно сделать это, когда мама успокоится?
Беспомощно она добавила:
– Мне надо пойти к ней. – И убежала в кабинет отца.
Саймон Бенет взглянул на Ллойда.
– Мистер Скотт, должен сообщить вам, что прямо сейчас у нас есть причина арестовать Кэтлин Лайонс за убийство ее мужа. Она была в доме наедине с ним. Она держала в руках оружие, на котором найдены отпечатки ее пальцев. В доме нет признаков взлома, ничего из вещей не пропало. Мы медлили лишь потому, что хотели удостовериться, что она в порядке. Если вы не позволите нам поговорить с ней в следующие два дня, вы будем вынуждены арестовать ее.
– В моем доме тоже нет признаков взлома, но кто-то в него забрался и стащил украшения на сумму несколько миллионов долларов, – огрызнулся Скотт.
– Но в вашем доме не нашли никого с пистолетом в руках, – заметил Бенет.
Проигнорировав замечание, Ллойд продолжил:
– Пожалуй, мне надо быть у себя. Я поговорю с Кэтлин. Но ясно, что в данный момент она не в состоянии говорить даже со мной. Дайте мне время до завтра. Если я вообще позволю ей говорить с вами, то это будет завтра в полдень. Когда решите арестовать ее, свяжитесь со мной. Я предоставлю вам Кэтлин. Вы же видите, насколько она больна. – И подумав, добавил: – Также я намерен советовать Марии поговорить со мной, перед тем как отвечать на ваши вопросы.
– Простите, – галантно произнес Бенет, – это расследование убийства. Мы настаиваем на разговоре с Марией сразу же, как только ее мать успокоится. Ее представителем вы не являетесь.
– Мистер Скотт, вы только что слышали, как Мария сказала, что готова с нами поговорить, – твердо произнесла Родригес.