— Эрл, ты не должен был так скоро вернуться! — выкрикивает девица, трясясь как осиновый лист. — У тебя ещё на пару дней рейс продлили!
— Шлюха! — рычит Эрл, наконец оклемавшись, и летит ко мне, снося собой стулья.
Извини, дружище, хоть я с тобой и солидарен, но рефлексы срабатывают моментально. Рогоносец лежит, упираясь разбитым подбородком в пол. Хрипит от невозможности вдохнуть. Я сижу на его спине, зажав глотку в локтевом сгибе и сдавливая второй рукой, словно петлей. Прием безотказный. Как только здоровяк обмякает, отпускаю. Ничего, через некоторое время оклемается.
За спиной не унимаясь визжит Мэри. Ну, да. Чего я, собственно, ожидал? Поднимаюсь, бросая жирного оленя на полу. Так себе трофей, да и сезон охоты ещё не начался, могут и оштрафовать. Мать твою… Вот как так? Я ведь честно пытался начать нормальную, если это ко мне применимо, жизнь.
— Извини, я испугался! И вообще он первый начал, — констатирую факт. — На твоем месте, девочка, я бы валил, пока он не одыбался.
— Ты его убил!!!
— Да не убил я его. Просто спать положил… Собирай давай жопу в горсть и беги отсюда, пока он не очнулся… — смотрю на девушку с некоторым сожалением, повторяя.
Вообще, советы я раздаю не часто. Но в этом случае считаю не лишним раскрыть рот. Я примерно представляю, что он с ней сделает, когда разлепит шары. Не хотелось бы такого, конечно. С другой стороны, кто ж тебя, многостаночницу, надоумил ёбаря домой тащить? Клуша.
Мэри на мои слова не реагирует, заламывая руки и закатывая глаза. Сидит на полу, обхватив мужнину рогатую голову и ревет. Плюнув, подхватываю куртку и шагаю на выход. До невыносимой головной боли остаётся три… два… один! Мне в затылок прилетает что-то увесистое, на поверку оказавшееся кружкой, из которой я только что пил кофе. С мухами в глазах оборачиваюсь. Ну, ёб твою мать, Мэри…
— Вот же сучья дочь, что ты за катастрофа такая, а?! — пальцами нащупываю на затылке не херовую такую гематому.
— Я полицию вызову! Ты убил моего мужа!!! Сука! — Мэри трясёт бесчувственного Эрла, пока я ловлю фокус.
Поймав взглядом горизонт, собираю волю в кулак, чтобы не удавить свою полюбовницу прямо на месте. Держать себя в руках ох, как не просто. Прям пиздец не просто. Эрл, как же я тебя понимаю, лично бы удавил тварь, да кто тебе рога наставлять будет?
— Да что я тебе такого сделал, а? Корова техасская… — вываливаясь из этого троеблядского курятника, тороплюсь к машине.
В затылке ощутимо тянет, виски выламывает ярость. Хочется вернуться, чтобы как следует взгреть и эту «шкуру» и мужика её за компанию. И сжечь к чертовой матери хибару, заметая следы. Вместе с этим поганым городишком, выжечь тут всё напалмом, чтоб пустырь остался.
Шикарно провёл вечер, что сказать. Я вот только одного не понял — это я такой лох, или жизнь за пределами Вашингтона кипит в совершенно неясной для меня последовательности. Вторая баба и второй раз какая-то подстава. Ощупывая шишку под волосами, аккурат на затылке, быстро рассекаю ножом кожу. По пальцам тут же разливается горячая, пахнущая металлом кровь, уделывая мне футболку. Одни убытки, бляха муха!
====== глава 6. ======
Дикое животное можно приручить исключительно лаской.
08.20.2018 2:21 a.m
Время в пути тянется, как резинка от трусов. Внутри всё кипит. Что я буду делать в Мак-Аллене? Задерживаться там нельзя. Появляться в приюте тоже. Никаких гарантий, что пущенные по следу адские гончие не разнесут единственное дорогое мне место на всей Земле. Нет, я не сентиментальный, просто объективно смотрю на жизнь: никто из брошенных там детей не должен пострадать. Они ещё пока ни в чём не провинились перед миром. Да, вот такая у меня кривая логика — мне никого не жалко, но дать шанс вырваться из порочного круга некоторым необходимо. Со мной всё ясно, да и на буддиста я не похож, чтобы рваться из колеса сансары. Достаточно будет немного помочь другим. А значит придётся придумать способ передать деньги через третье лицо. Оставить их в банке? Не слишком хорошая идея. На вокзале, в ячейке хранения, как в кино?
Пока я размышляю, что да как лучше будет сделать, в глаза через зеркало заднего вида больно бьёт бело-голубой свет фар. Кто-то стремительно догоняет меня на абсолютно пустой, чёрной трассе. Я слышу только рёв мощного, навскидку восьмилитрового двигателя, и наблюдаю, как от меня со значительной скоростью удаляются габаритные огни. Ну, молодец, что сказать. Мельком кидаю взгляд на спидометр. Хм-м… Девяносто миль в час показывает прибор. А у него, стало быть, что-то около ста-ста десяти. До Мак-Аллена осталось всего-ничего, и пустая, абсолютно пустая трасса. Можно и притопить.
Недалеко от Премонта приходится сделать вынужденную остановку. Пока отхожу на заправке в уборную, к моей крошке подъезжает машина шерифа. В два часа ночи? Вот, какого хрена не спится-то, а? Я, попивая молотый, и надо сказать довольно неплохой кофе, стою, опершись плечом о стену здания и наблюдаю происходящее. Из машины выплывает шериф…ша. Вот такого поворота я не ожидал.
Среднего роста, сытная такая самка. Кажется, что песочного цвета форма вот-вот лопнет на ней. Шляпа-ковбойка, тёмные длинные волосы. Рубаха с коротким рукавом. Значит, старослужащая. Нашивка на плече «Рейнджеры Техаса», отличительный шеврон — капитан полиции. Синие лампасы на темно-коричневых брюках, на поясе чего только нет — и рация, и перцовка, и глок-19, и электрошокер.
Ничего себе, какая птица меня посетила! Шериф с любопытством осматривает мою крошку, как бы невзначай заглядывая в салон. Я продолжаю наблюдать, чувствуя, как шерсть на раненом затылке встаёт дыбом. Чутье на профессионалов никогда меня не подводит. Это вам не шериф из первой главы, старый лоботряс. Тут могут и пристрелить, не раздумывая, если что-то не понравится. А потом скормят или свиньям или койотам.
— Офицер, доброй ночи… — стараюсь выглядеть как можно непринуждённее.
Женщина медленно поворачивается ко мне и рассматривает внимательно. Ух, вот это взгляд… Узнаю своих. Смотрит спокойно, холодно и самоуверенно, с лёгким прищуром. Сканирует, словно рентгеном и у меня внутри всё знакомо холодеет. Невольно начинаю глупо лыбиться.
— Ваша машина?
— Да, мэм… Что-то не так?
— Откуда и куда следуете? — держится на расстоянии, руки расслаблены, правая на поясе, недалеко от кобуры.
Ей хватит одной секунды чтобы вынуть пистолет. Ещё секунда, чтобы снять его с предохранителя и навести на меня. С этого расстояния довольно крупная дырка в организме мне будет обеспечена. При чем сквозная. Чувствую, как закипает адреналин. Рефлекс «дерись или беги» в полном действии. Но я подавляю всякие попытки усилием воли.
— Из Вашингтона в Мак-Аллен, в приют Пресвятой Девы Марии.
— Какое-то дело? — взгляд женщины, как у кобры — немигающий, проникающий в самую душу.
Допиваю кофе, сминаю бумажный стаканчик и швыряю его в рядом стоящий мусорный бак. Под взглядом шерифа отлипаю от стены.
— Офицер, меня в чем-то подозревают?
— Любого человека можно в чём-то подозревать, — сощурив светлые глаза, выдаёт шериф.
Я невольно усмехаюсь, поджимая губы. Меня — подозревать… Эх. Да нет, мне на прямую можно предъявить штук семьдесят обвинений только за нарушение общественного порядка и появления в местах скопления людей с оружием. Не считая убийств. Да, я не горжусь, но и не скрываю подобные вещи.
— Вы не представились, офицер. С кем имею честь общаться?
— Капитан третьего ранга полиции Сан-Диего, Нина Морелли. Предъявите документы, сэр, — не теряя терпения женщина предъявляет золотистую звезду техасского рейнджера.
Изучив документы, поднимаю глаза на офицера. Под её пристальным взглядом лезу в задний карман джинсов и протягиваю бумажник.
— Мистер Брок Рамлоу… Что в машине? — едва скользнув по информации, вновь впивается в меня ледяным взглядом.