– Не факт, что одни только таблетки помогут, – сказала она.
Дома она надела перчатки и осторожно сняла повязку. Бинт, конечно, пропитался кровью и прилип, и Слава зашипела, когда его отдирали.
– Больно? – испуганно вздрогнула Карина.
– Ничего, ничего.
Девушка набрала в шприц раствор из ампулы, протёрла кожу вокруг раны борным спиртом и обколола оба пулевых отверстия. Делала она всё уверенно и твёрдо, как заправская медсестра.
– Ты прямо профи, – усмехнулась Слава.
– Я бабушке уколы делала, – ответила Карина. – Я и внутривенно умею.
Чистую повязку она наложила даже лучше, чем те врачи.
– Прямо как заново родилась. Спасибо, сестрёнка. – Слава снова чмокнула Карину в щёчку, а та вдруг порозовела и обняла её за шею.
От её щекотного тёплого дыхания возле уха Славу окутал плащ мурашек, а сестрёнка ещё и уселась к ней на колени – как сегодня в машине.
– Мне с тобой хорошо и спокойно. Когда ты рядом, мне ничего не страшно. Все беды и проблемы просто разбегаются от тебя, как от супергероя.
Слушая этот шёпот, Слава замирала и млела в каком-то жарком тумане. В машине ничего подобного она не испытывала, а сейчас её вдруг резко и горячо накрыло осознание, что у неё на коленях сидит потрясающая девушка. Сказать о ней «красивая» – ничего не сказать. Это было чудо с ресницами, которое выросло в сказочную принцессу, и сладкая пульсация однозначного желания туго и мощно билась ниже пояса. Но... уложить в постель младшую сестрёнку, пусть и не родную по крови? Нет, извращение какое-то. Слава мягко спровадила Карину со своих колен.
– Да ну... Какой я супергерой? – усмехнулась она. – Такой же человек, как все. Со своими заморочками и проблемами.
Стыд за свои мысли подступал к щекам пожаром, и Слава плеснула себе в лицо холодной воды. Ещё не хватало сестрёнке узнать, что она о ней думала... Убежала бы куда глаза глядят. И правильно бы сделала.
Ночью рука дико разболелась, но Карина спала, и укол было сделать некому. Слава ворочалась на диване, сдерживая стон, но потом всё-таки встала и проглотила таблетки кеторола. В инструкции было написано – одну-две, но Слава хряпнула для верности пять. И вырубилась.
Проснулась она оттого, что кто-то возился около дивана, звякая посудой. Пахло свежим кофе. Это Карина пристраивала на столике завтрак – бутерброды с вчерашним куриным филе с овощами, фруктовый салат и яйца всмятку.
– Доброе утро, Слав.
– Привет, принцесса, – пробормотала Слава.
Это вырвалось у неё само спросонок – развязно-ласковое и, наверно, лишнее. Карина смущённо улыбнулась. «Не надо было жрать столько таблеток», – думала Слава, садясь и протирая сонные глаза. Семь утра... Ёлы! На работу ж проспала...
Вспомнив, что на работу сегодня не нужно, а нужно к врачу за больничным, Слава усмехнулась. Карина тем временем пристроилась рядом, придвинув столик к дивану.
– Кушай, Слав... Ты вчера столько наготовила, что нам двоим за неделю не съесть.
– Да, что-то размахнулась я. – Слава отхватила половину бутерброда, отхлебнула кофе из кружки. – С голодухи, наверно.
Рука почти не беспокоила, таблетки ещё действовали. В инструкции было написано, что за руль после них нельзя, но толкаться в автобусе не было никакого желания.
– Съезди со мной в больничку, а? – попросила Слава сестрёнку – опять же ради того, чтобы не оставлять её наедине с горем ни на минуту. – Я врачей ужас как боюсь. Как увижу белый халат – меня аж трясти начинает. Медсестёр ненавижу прямо: твари бессердечные. А ты не такая... Ты даже уколы делаешь не страшно. И руки у тебя ласковые.
– Такая большая, сильная – и боишься врачей? – улыбнулась Карина.
– Ну... Вот так вот исторически... и истерически сложилось, – вздохнула Слава, делая глуповато-комичное лицо.
Она была готова корчить клоунаду даже на костре, поджаривающем ей пятки, лишь бы только Карина улыбалась, а не плакала.
Врачиха в ведомственной поликлинике попалась как раз её «любимого» типа – слегка циничная, усталая. Приём она вела с таким видом, будто её всё достало. И больные – в первую очередь. Однако Славу она ждала со вчерашнего дня: видно, Батя сдержал слово.
– Вчера чего не явились? Больничный ваш готов, пока на семь дней. Будете в четырнадцатый кабинет ходить на перевязку. Кабинет работает с десяти до восемнадцати, приходить можно в любое удобное время.
– С десяти до восемнадцати, а приходить – в любое время? – не удержалась от подкола Слава. – А если мне удобно, скажем, в девятнадцать?