Алана Инош
Не кровные
Аннотация: Меня зовут так же, как русского князя-полководца, с той лишь разницей, что я – Святослава Игоревна. Не полководец, но служу в полиции. Я – экспериментальный боец полицейского спецназа. У меня есть младшая сестрёнка. Не кровная: мой отец – её отчим, а матери у нас разные. И я жизнь отдам за неё. А та мразь, что тронет её хоть пальцем, до суда не доживёт.
– Не подходить! Я убью её! – орал этот псих. Лицо – как у бешеной мартышки: глаза навыкате, пасть оскалена. Сам – невысокий, но крепкий, сплошные натянутые нервы.
Лица заложницы почти не было видно: пряди светлых волос скрывали его, прилипая к мокрым от слёз щекам. Молодая девчонка-промоутер в белой блузке стояла себе у своей стоечки, предлагая продегустировать ветчину, а тут вдруг – шум, гам, пальба, и её хватает какой-то осатаневший мужик с пистолетом, прикрываясь её телом от полицейского спецназа. Весёлый у неё рабочий день выдался, нечего сказать.
Простреленная рука Славы горела болью, пропитавшийся кровью рукав лип к ране, а перед глазами стояла картина: застреленная женщина на полу, а над ней – кричащая девушка.
– Мама! Мамочка! – Её тоненький, надрывно рыдающий голос до сих пор слышался из отдела молочных продуктов.
Светлане уже ничем нельзя было помочь: судя по расположению входного отверстия, выстрел попал точно в сердце. Кровавое пятно расплылось на груди, пропитывая строгую «офисную» блузку. Карина, стоя над матерью на коленях, выла и тряслась, её длинные каштановые волосы свисали вперёд мягкими ухоженными прядями. Она ещё надеялась, что маму спасут врачи. Надежда живуча, даже когда её убивают выстрелом в грудь.
Вот тебе и сходили за покупками...
Не обращая внимания на рану, Слава прыгнула за витрину-холодильник с мясом. Там прятались от пуль, присев на корточки, продавцы. При виде грозного бойца в шлеме и чёрной шерстяной маске они испуганно задышали, прижимаясь к задней стенке холодильника, а Слава молча пробиралась туда, куда пятился стрелок с заложницей. Если бы не запрет на открытие огня в местах скопления людей, она уже давно бы всадила отморозку пулю между глаз, да и дело с концом. В стрельбе Слава всегда была отличницей, но сейчас её руки были связаны законом.
Ребята держали психа на прицеле, но стрелять тоже не имели права.
– Парень, положи ствол и отпусти девушку. Ну зачем тебе всё это?
А парню было уже, похоже, нечего терять. Он застрелил Светлану и ранил пожилого мужчину, а захват заложницы вбил последний гвоздь в его гроб. Он сделал всё, чтобы закрыть себя надолго под строгий режим. Может, он как раз и рассчитывал, что его убьют при задержании. А что? Кто-то сводит счёты с жизнью тихо и незаметно, а кому-то охота пошуметь и устроить шоу.
Впрочем, Славе было плевать, что снесло ему крышу и заставило натворить всё это. Она выполняла задачу: нейтрализовать преступника максимально безопасным для окружающих способом. Стрелок пятился к торцу холодильника, а она кралась, согнувшись в три погибели и держа наготове электрошокер.
Он волок заложницу, приставив дуло к её голове. Девушка спотыкалась, елозила ногами по зеркально-гладким плиткам пола, а потом – случайно или намеренно? – наступила каблуком захватчику на большой палец. От боли он взвыл и ослабил хватку, а в следующую секунду электрический разряд с коротким треском вошёл ему в шею. Стрелок упал, а девушка, трясясь от слёз, отползла на корточках. Негромкий стальной щелчок – это закрылись на скрученных за спину руках психа браслеты. Слава выпрямилась и сделала ребятам знак. Двое бойцов подхватили бесчувственного стрелка и «упаковали» его.
– Молодец, тёзка, – коротко похвалил её командир – тоже Слава, только он – Владислав, а её полное имя было Святослава. Кивнул на окровавленный рукав: – Ты как?
– Порядок, – отозвалась она. – Царапина.
– Обработать, – сказал старший. – На сегодня – свободна.
Светлану уже укладывали на носилки, накрыв с головой простынёй, а Карина в слезах рвалась следом:
– Мама... Куда вы её? В какую больницу?
Она не понимала, что машина, в которую несли Светлану – не скорая, а «труповозка». Слава придержала девушку, преградив дорогу:
– Карина... Всё, всё, не надо. Держись.
Слова не находились. Попрятались, как тараканы в щели. Чёртова гулкая пустота: ничем не утешить, не успокоить. Вот откуда взять силы, чтобы сказать ей, что маму убили?.. А девушка изумлённо воззрилась на рослого бойца в форме:
– Откуда вы меня... знаете? Вы кто?
Слава сняла шлем и маску с коротко стриженой головы.
– Сестрёнка твоя.
В последний раз они виделись три года назад на похоронах отца. Карина была совсем пацанка – пятнадцать лет, но уже тогда красивая, а сейчас и вовсе расцвела: шевелюра – как в рекламе шампуня, глазищи – в пол-лица, с ресницами как у Мальвины, точёный носик и полудетский, вопросительно-растерянный ротик, подмазанный блеском для губ. Тушь текла чёрными ручьями по щекам, но всё равно она была красавицей.
– С... Слава? – всхлипнула девушка.
– Привет. – Невесёлая встреча, и это «привет» прозвучало глупо, но ничего другого Слава не придумала.
Карина увидела кровь на рукаве, тихо ахнула, прижав дрожащие пальцы к губам.
– Ты ранена...
– Ничего, – сказала Слава. – Пустяк.
– Тебе надо срочно в больницу! – Карина опять затряслась, рванулась в сторону выхода. – Куда они повезли маму? Мне надо какие-то вещи для неё собрать... Тапочки... Бельё... Сок какой-нибудь... Она апельсиновый любит!
Слава снова придержала её здоровой рукой, не пуская к «труповозке»: пусть увезут сначала, так будет лучше. Чёртова необходимость правды вонзалась под сердце сосулькой.
– Кариночка... – Во рту – сушь, язык шершаво ворочался, словно Слава хурмы незрелой наелась. Слова падали коротко и убийственно, отрывисто, как мёртвые листья. – Одежда и бельё пригодятся, а сок маме уже... не понадобится. Пойдём отсюда. На воздух.
У крыльца она подошла к докторам.
– Мне – перевязку, если можно, а девушке – успокоительное.
С неё аккуратно сняли бронежилет и куртку, и Слава осталась в серой футболке. Она привычно и без усмешки наблюдала удивление врачей, обнаруживших под экипировкой бойца, который по всем признакам должен был быть мужчиной, грудь. Не Бог весть какие буфера, конечно, но и не мужской вариант. Ласковое солнышко играло зайчиками на шоколадных волосах Карины, медленно оседавшей на колени у железного низкого заборчика. Она поняла, что случилось... Цветы на клумбе ей сочувствовали, но ничем помочь не могли.
– Мама... Мамочка...
Врачи настаивали на госпитализации, но Слава отказалась. Рана была не опасной: мягкие ткани прошило навылет. Она лишь попросила какое-нибудь обезболивающее, и ей вкололи что-то прямо в руку, а пока поршень шприца двигался, Карину заботливо поднимали с асфальта, подносили ко рту таблетку и поили водой из бутылки. Рана – ерунда. Сейчас главное – сестрёнка.
*
Отец Славы ушёл из семьи к Светлане, своей коллеге по работе. Он приходился Карине отчимом, и кровного родства между сёстрами не было, только юридическое: отец удочерил девочку и дал свою фамилию. Они и не общались особо, жили своими жизнями.
Ссоры между родителями были нередки. Слава считала долгом поддерживать и защищать маму, из дочери превратившись в сына, а после развода заняла положение «мужчины в доме»: она умела и гвоздь вбить, и кран в ванной заменить, и проводить маму с работы до дома тёмным зимним вечером. С девяти лет она серьёзно занималась баскетболом, увлекалась стрельбой, втайне мечтая стать милиционером, а потом её «переманили» в дзюдо. Мечта о работе в правоохранительных органах привела её в юридический колледж, который она закончила параллельно с институтом физкультуры. Имея звание мастера спорта по дзюдо, диплом юриста, звание сержанта и трёхлетний стаж работы в полиции (тогда она ещё называлась милицией), она стала кандидаткой на участие в эксперименте. Её обучали всему, что должен знать и уметь боец спецподразделения, и она без каких-либо послаблений выдержала эту суровую и тяжёлую учёбу наравне с новобранцами-мужчинами, потому как отдельных женских нормативов там просто не существовало. Экзамен проваливала бóльшая часть претендентов на чёрный берет. Слава прошла жёсткий отбор, но потом ей долго не давали участвовать в очень серьёзных и опасных операциях, в горячие точки тоже не отправляли, берегли. Работа была в основном связана с обеспечением порядка на общественных мероприятиях. «Девушка всё-таки», – рассуждало начальство. А ничего, что эта девушка – метр девяносто два, восемьдесят пять кило железных мышц? Мужские нормативы? Она доказала: да. Скрутить соперника бубликом на татами? В два счёта. Одним словом, Слава была создана для задержания злодеев, но чаще приходилось охранять стадионы, задерживая пьяных и барыг, спекулирующих билетами, изымая дымовые шашки и проводя досмотр на кордонах безопасности.