В итоге она остановилась на двух шубках, понравившихся ей больше всего. Одна была из чернобурки, до середины бедра, а вторая – норковая, с капюшоном и поясом.
– Чернобурка смотрится пышно и торжественно, а норка – элегантная простота, – гламурно разглагольствовала носатая дама-продавец. – Но простота не равна дешевизне.
Слава поставила чашку на столик и подошла.
– Ну, давайте посмотрим, в какую цену нам эта простота может встать.
Цена оказалась не астрономической. Со скрипом, но можно потянуть, не порвав семейный бюджет к чертям. Чернобурка стоила несколько дороже, но в глазах Карины явно читался выбор в её пользу. Элегантная простота её впечатляла меньше, но желания разбивались о суровую реальность, а вернее, об её денежное выражение. Она ещё раз примерила обе шубки, вздохнула.
– И та, и эта классная, даже не знаю...
А продавец уже несла ещё одну – норковую с объёмным воротником из чернобурки.
– А вот посмотрите, какая прелесть у нас есть. Сочетает в себе оба понравившихся вам меха!
Карина живенько скользнула в рукава этого чуда, завернулась в него и вся съёжилась, нахохлившись от восторга.
– Слав, это шуба моей мечты! – пропищала она. – А-а-а, я в неё влюбилась!..
Продавец одобрительно кивала, а её рот изгибался в сладко-змеиной улыбке. И не без причины: мечта сестрёнки грозила обойтись Славе в суммарную стоимость двух предыдущих шуб. Узнав цену, Карина тут же сникла.
– Ой, нет, это слишком дорого. Я, наверно, попробую всё-таки из этих двух выбрать. – И она погладила обе шубки.
Она с тоской попрощалась с мечтой, проводив её взглядом на вешалку, и снова принялась крутиться перед зеркалом то в чернобурке, то в норке. Она бодрилась, пыталась беспечно улыбаться, но была явно расстроена. Ещё бы!.. Мечта поманила блеском роскоши, издевательски улыбнулась накрашенными и накачанными губами с ядовитой сладостью – и растаяла, вильнув на прощание пушистым хвостом.
Бог свидетель, Славе хотелось послать всё к чертям, взять сестрёнку за плечи, заглянуть в глаза и ласково сказать: «Принцесса, Новый год – время, когда мечты сбываются». А потом бросить через плечо этой ядовитой носатой красотке: «Девушка, несите нам ту, самую дорогую. И оформляйте покупку». Но... Слишком тяжёлым бременем легла бы мечта и на её скромный кошелёк, и на плечи Карины. С такой работой, как у Славы, нельзя было загадывать вперёд не то что на кредитные год-два, но и на неделю. Случиться могло всякое. Сегодня она жива, и Карина рядом с ней в шубке, а завтра, допустим, сестрёнка будет рыдать у её гроба. Без шубки. Нет, мрачновато как-то, не по-новогоднему. Слава сформулировала мысль иначе: сегодня работа есть, а завтра её нет; сегодня есть здоровье, а завтра – тю-тю. И даже этой чернобурки у Карины был риск лишиться, если что-то пойдёт не так и денег не станет. Но если этак рассуждать, то лучше вообще не брать никаких кредитов и рассрочек... Слава подавила вздох и улыбнулась.
– Ну что, принцесса? Выбрала?
Карина в расстроенных чувствах отложила чернобурку и взяла в руки норку.
– Элегантная простота рулит.
– Карин, ну я же вижу, тебе та больше нравится. – Слава кивнула в сторону шубки из роскошного чёрно-серебристого меха.
А Карина, похоже, уже была ничему не рада, скисла, хоть и старалась держаться бодрячком. Слава отвела её к кожаным креслам и обратилась к продавцу:
– Девушка, а можно нам ещё по чашечке чая? Обдумать выбор надо, дело-то не шуточное! Шуба – вещь серьёзная. Не пакет молока, с наскоку не купишь.
– Да, конечно. Чёрный, зелёный?
– Два чёрных, пожалуйста. Мне, если можно, с лимончиком.
– Одну минутку.
Чернобурка улеглась у Карины на коленях, приласкалась, как бы прося: «Возьми меня, я хорошая». Карина гладила шубу, будто какого-то пушистого зверя. С мечтой, конечно, обидно получилось, и Слава тоже чувствовала себя паршивенько. Новый год, пора чудес... «Газпром. Мечты сбываются», ага. Вот только не в «Газпроме» она работала, увы.
Принесли чай. Карина отхлёбывала маленькими глоточками, обжигаясь и морщась, а Слава думала о несправедливостях жизни.
– Слав, я решила. Возьмём эту. – И Карина прижала к себе чернобурку.
– Ну вот и ладненько. – Слава поднялась, сделала знак продавцу. – Девушка, оформляйте.
Слава опасалась, что банк смутит её сопряжённая с риском работа, и Карина лишится подарка, но всё «срослось»: наверно, под Новый год чудеса всё-таки порой случаются. Домой Карина поехала в новой шубе, а пуховик невзрачным комком лежал на заднем сиденье. Сестрёнка повеселела немного, приободрилась, обнимала себя, гладила мех и рассуждала:
– Ту, дорогущую, даже носить страшно. Как подумаешь о деньгах, которые за неё отданы – бррр... Эта тоже недешёвая, но как-то не так жутко. Хотя, знаешь, я её, наверно, в универ надевать не буду. Ещё сопрут в раздевалке. У нас там вообще охраны никакой. Вахтёрши-поломойки одни, да и те чай пить каждые пять минут бегают – заходи, бери что хочешь... Проходной двор. Гулять в ней буду просто. – И добавила, блеснув тёплыми искорками в глазах: – С тобой. С тобой я ничего не боюсь!
Дома она ещё с часик покрутилась перед зеркалом, а потом опять воздвигла вокруг себя книжные баррикады. Заглянув к ней, Слава не удержалась от смеха: сестрёнка сидела на кровати в шубе, а в комнате гулял зимний воздух, проникая в приоткрытое окно. Чтоб не жарко было, ага.
– Ну, ты даёшь, снежная королева, – хохотала Слава, прислонившись к косяку. – Тебя ж продует!
– Не продует, я же в шубе! – Карина невозмутимо разломила очищенный мандарин, откусила от половинки. На тарелке возвышалась горка оранжевых, сладких и пахнущих Новым годом фруктов.
– Ага. В шубе, но без шапки и с голыми ногами. – И Слава закрыла окно.
Голые ноги она, конечно, заметила очень «кстати» – опять пересохло во рту. Длинные, умопомрачительные ножки. Попав в их жаркий обхват, на следующий день можно было умирать: ничего более прекрасного в жизни случиться уже не могло.
– Ладно, я на тренировку. А ты грызи давай гранит науки. – И Слава скользнула рукой по макушке девушки родительским жестом.
Карина приснилась ей ночью – в шубе на голое тело. На шее у неё сверкало бриллиантовое колье, а волосы каштановыми волнами рассыпались по плечам. Она обхватила Славу своими охренительными ногами, а та мяла её обнажённую грудь, и «троечка» сестрёнки как раз умещалась в её больших пятернях.
Проснувшись в пять утра, Слава долго пила на кухне чай и чувствовала себя конченной извращенкой.
Дни сыпались снежным рогом изобилия, дыхание Нового года становилось всё ощутимее. Карина успешно сдала все зачёты, ей предстояла зимняя сессия, а Слава охраняла праздничные мероприятия, следовавшие в городе одно за другим. В целом обходилось всё тихо-мирно, без эксцессов – так, небольшие хулиганства граждан по пьяной лавочке. В субботнее выходное утро Слава встала с беспричинно хорошим настроением, собираясь сегодня сначала эффективно качнуться в спортзале, а потом сходить на тренировку по дзюдо: о своей физической и спортивной форме она заботилась тщательно. Дома она размялась для разогрева мышц, а потом подумала, что неплохо было бы что-нибудь сжевать на завтрак.
А Карина уже заботилась о вкусном и здоровом завтраке для них обеих, стоя у плиты в полупрозрачном лиловом пеньюаре и сексуальном кружевном комплекте белья. Её волосы были убраны наверх под заколку, но парочка непослушных прядей изящно падала ей на шею. Слава застыла в дверях кухни, сражённая и обалдевшая, но усилием воли взяла себя в руки и усмехнулась:
– Это в честь чего такой изысканный наряд, мадам?
– Я пока ещё мадемуазель, – кокетливо стрельнула через плечо подкрашенным глазом Карина. – Вот, прикупила себе бельишко, хотела тебе показать. Как оно?
Горло Славы в течение некоторого времени могло издавать только «гм» и «кхм».
– Ну... Ничего так. Красивое. Вот только такое бельишко обычно надевают не просто так, а... для кого-то. И кто же сей счастливчик, которому суждено ослепнуть от всей этой красоты?
А Карина развернулась к ней лицом и спросила напрямик: