– Приспичило им прямо сейчас его накрывать, – ворчали ребята, улучившие было минутку, чтобы попить чайку и худо-бедно встретить праздник. – Никуда б оно не делось...
Виталик ещё и фирменный Наташин пирог принёс – сослуживцев угостить... Не судьба. Сотрудники Управления экономической безопасности давно разрабатывали это заведение, операция готовилась долго и тщательно, чтоб к моменту захвата всё было идеально – до последней бумажки. Им и решать, в какой момент брать этих господ тёпленькими, а дело группы – взять под контроль помещение, охрану и персонал.
Оказывается, в новогоднюю ночь далеко не все люди сидели дома, объедаясь вкусностями за просмотром разных «голубых огоньков» и прочей развлекательной чепухи. Некоторые предпочитали отмечать праздник за игровым столом, и данное заведение предоставляло им все возможности для этого. Была там даже своя кухня, вот только готовили угощение для клиентов в условиях вопиющей антисанитарии. Хлеб валялся прямо на пакетах с отходами и мусором, а кофе бодяжили в жутком грязном ведре...
Незаметно подойти не удалось, охрана видела всё на мониторах и успела запереть двери. Впрочем, закрытые двери никогда не были препятствием, а сами здоровенные охранники вскоре лежали, как паиньки, лицом вниз и ни на что не жаловались.
Персонал тут же метнулся за столы и смешался с игроками – видимо, в надежде сойти за клиентов и избежать наказания. Неужели они думали, что за время разработки этого заведения их милые физиономии не стали известны оперативникам? Их тут же вежливо попросили пересесть за отдельный стол.
Примчался хозяин, выходец из солнечной страны мандаринов – несмотря на новогоднюю ночь, трезвый как стёклышко. Все его попытки договориться миром успехом не увенчались. За дело взялся приехавший чуть позже адвокат... Уж лучше бы он не приезжал, не позорился. Видимо, его вызвали прямо с новогоднего застолья в «состоянии нестояния», и всё, что он смог – это пьяненько вскричать: «Я вас, суки, всех засажу!» После этого господин правозащитник покачнулся и упал, как подрубленное дерево. Хозяин ругался на своём языке – видно, жалел денег, которые он платил этому, с позволения сказать, юристу за услуги.
На базу вернулись только к девяти утра первого января. Виталик рвал и метал: пока они работали, от Наташиного пирога остались только крошки. Видимо, кто-то решил: «Не пропадать же добру», – и это самое добро умял за обе щеки.
– Блин, твою дивизию, кто сожрал?! – возмущался Виталик.
Виновных найти не удалось. Вот такая неудачная новогодняя ночь выдалась: мало того что работать пришлось до позднего зимнего рассвета, так ещё и пирогу какие-то сердобольные люди мужественно не дали пропасть – спасли своими героическими челюстями и животами.
– У нас же ещё торт... – вспомнил Виталик, возвращая всем надежду на встречу праздника в кругу коллег. И договорил, распахнув холодильник: – Был.
Слава не знала, рыдать или смеяться ей при виде лица друга, когда тот обнаружил, что и торт сплыл. Впрочем, ему-то что? Дома его ждала Наташа с кучей вкуснятины: в чём в чём, а в готовке его супруге не было равных.
Славе предстояли четыре выходных подряд: компенсация за сверхурочную работу. В четырёх стенах их проводить не хотелось, её тянуло на природу, на лыжи. У Карины – сессия с одиннадцатого января. Наверняка скоро начнёт зубрить... Но пару-тройку деньков выкроить, наверно, удастся. Сестрёнка тоже хандрила; раз уж они вогнали друг друга в это зыбкое болото, то и выбираться им следовало вместе.
Домой Слава зашла в одиннадцать, по дороге заглянув в магазин и набрав кучу мороженого разных сортов – побаловать Карину. Квартира её встретила тишиной. С кухни тянуло морозным воздухом из открытой настежь форточки. Слава закрыла её и бросила мороженое в холодильник. Пакет занял один из трёх ящиков морозилки целиком.
Карина спала, закутавшись в одеяло, в ванной стоял тазик с замоченным бельём – трусиками и лифчиком.
– Ну и соня, – хмыкнула Слава, прикрыв дверь в комнату.
Они накануне забили полки холодильника продуктами для праздника, но всё так и лежало нетронутое: сестрёнка даже не подумала ничего приготовить.
– Фуф, – озадаченно вздохнула Слава, окидывая это раздолье взглядом. – Ладно. Будем соображать.
Для начала неплохо было бы вздремнуть после напряжённой ночной работы, но Слава ограничилась холодным душем и льдом к глазам. Карина проснётся – что будет есть? Сырую рыбу и мясо? Или грызть мороженые креветки? Впрочем, уже большая девочка – могла и сама что-нибудь приготовить. Знала ведь, что Слава вернётся со службы смертельно усталой, но... Ладно уж, ради праздника можно и простить ей лень.
Она сделала два салата – «оливье» и овощной с солёной сёмгой, а мясо поставила мариноваться, чтоб запечь в духовке. Клонило в сон, и пришлось опять умыться со льдом. Очень хотелось сделать глоточек кофе – один, но литровый. «Гулять так гулять», – решила Слава и сварила его в турке, отставив в сторону растворимый. К кофе очень хорошо пошли бутерброды: толстый ломоть белого батона, масло, а сверху – салат с сёмгой. Полный желудок приказал мозгу: «Спать!» – и мозг ответил: «Слушаюсь!» А диван предоставил мягкую площадь... Не взбодрил даже кофе – Слава провалилась в сытую дрёму.
В ванной гремел тазик: Карина, видно, стирала своё бельё. Мда, принцесса соизволила проснуться... Который час? Ого... Слава прилегла «на пять минуточек», а проспала целых полтора часа. И мясо как раз подошло, можно запекать.
А сестрёнка прошаркала тапочками на кухню, хлопнула дверцей холодильника. Стукнул стакан, зажурчала струйка сока из пакета.
– Ну, привет, ваше высочество, – усмехнулась Слава. – Долго изволили почивать.
Приглядевшись, она ощутила лопатками дыхание тревоги: бледность Карины просто пугала, такого мертвенно-белого лица и бескровных губ у сестрёнки Слава никогда не видела. Выпив сок, Карина оперлась руками о край стола и измученно закрыла глаза. Неприятное подозрение закралось в душу.
– Что, опять с пьянки-гулянки? – Брови Славы напряжённо сдвинулись, в голосе звякнула сталь.
А Карина посмотрела на неё мутными глазами и чуть слышно пробормотала умирающим голосом:
– Слав... мне плохо...
Реакция Славу не подвела: в следующее мгновение она уже держала покачнувшуюся сестрёнку на руках.
– Принцесса... Карина! Детка, ты что? Что с тобой?
Та только уронила голову на плечо Славы. Пришлось уложить её обратно в постель и укрыть одеялом: руки и ноги у неё были как ледышки. Не раздумывая ни минуты, Слава вызвала скорую.
– Не надо... не надо скорой, – тихо завсхлипывала Карина, страдальчески кривя рот, но слёзы не текли.
Слава молчаливо, с сурово сжатыми губами всматривалась в её лицо, и душа погружалась в холодный мрак. Ей не нужны были лабораторные исследования, чтобы чувствовать и знать: что-то случилось. Что-то плохое.
Скорая приехала только через час. Судя по мятому лицу мужчины-врача, Новый год он отметил на рабочем месте.
– Кхм, водички можно? – сипло попросил он первым делом.
Выпив стакан залпом, он приступил к осмотру Карины. Выслушав жалобы, измерил давление, и оно оказалось очень низким: восемьдесят на пятьдесят.
– У вас постоянно пониженное давление или в первый раз такое?
Белые губы Карины шевельнулись:
– В первый раз...
Доктор ещё поспрашивал, хмурясь. Похмельная рассеянность сползала с него, сменяясь озабоченностью. Он сделал Карине укол для повышения давления, а потом поманил Славу:
– Давайте-ка отойдём в сторонку.
Ледяная, каменная уверенность в том, что случилось что-то плохое, только укрепилась. Слава вышла в прихожую, и врач вполголоса сказал:
– Знаете, тут надо брать кровь на анализ, причём не обычным врачам, а экспертам криминалистической лаборатории. Но я и так могу сказать: налицо признаки отравления клофелином. Низкое давление, сонливость, брадикардия, гипотермия, коллапс, сухость слизистых... Я всякое повидал. И такое тоже. Симптомы ни с чем не перепутаю. Жертв так называемых «клофелинщиц» часто доводилось откачивать. Некоторых откачать не удалось, увы... Рекомендовал бы обратиться в правоохранительные органы.