– Ты, чего, Смерть, что ли? – вякнула, откусывая большой ломоть от зажатой в руке оладьи и вновь подавившись, зашлась в кашле.
– О, страна знает своих героев, – хмыкнула анорексичка и пошла туда, где недавно скрылась Боби.
– Эй, ты чего удумала-то? – вслед костлявой возмутилась я.
– Мне приказано забрать дракона и Баван ши, – хмыкнула она так, словно говорила не о жизнях двух существ, которые позаботились обо мне, дали кров над головой и спасли моего рыцаря, а о небольшом ветерке на улице. – Не мешай, принцесса, блин, – отмахнулась от меня, словно от назойливой мухи, поправила жиденькую прическу и пошла дальше.
– А вот фиг ты угадала, – возмутилась и кинула в нее тарелку с оладьями, которые тут же запутались в жидких волосенках, намертво приклеившись к ним медом.
– Ах, ты! Я укладку все утро делала! – обиженно выкрикнула Смерть и, отбросив свое пылающее оружие, бросилась на меня с диким визгом.
– Дура! – взревела я и ломанулась вверх по лестнице, спасаясь от разъяренной фурии.
– Ну, что тут у вас опять? – спросил Нидхегг заспанным голосом, появляясь в холле, но, увидев незванную гостью, побледнел и стал пятиться к входной двери. Смерть, заметив жертву, приговоренную ее хозяином, метнулась за косой, но и я не лыком шита. Завидев ее маневр, в три прыжка оказалась возле огненного оружия и бесстрашно схватилась за древко.
– Не трожь! – закричал дракон, но было уже поздно. Коса приросла к руке, и от запястья до плеча меня словно прошил электрический разряд. Распрямившись в полный рост, я закрыла своим тщедушным тельцем огромного дракона. Вот честно, не хотела. Но рука, с зажатым в ней смертельным оружием, сама размахнулась, и коса обрушилась на украшенную оладьями голову несчастной анорексички, которая тут же упала, как подкошенная, к моим ногам.
– Офигеть, – выдохнул за моей спиной Нидхегг, растеряв интиллегентность и лоск.
– Я не хотела, – пискнула, пытаясь отлепить от руки косу. – Она сама. И, кстати, наш храбрый рыцарь где? – спросила, стараясь не показывать лютого страха. – С похмелья угорает, поди? Тоже мне герой любовник адский. Все принцу расскажу, кого они отправили меня защищать. Все я только его задницу пернатую спасаю. Надоело.
– Ты слюной ядовитой против меня брызжешь? – услышала я веселый голос Асмодея. Он, одетый с иголочки, спускался в холл по ступеням и выглядел бодрячком. Поди уж, и забыл про вчерашние свои домогательства, гад. Я попыталась сглотнуть и отвести взгляд от черноглазого красавца, разглядывая которого, забыла даже о лежащий у моих ног Смерти. – И что тут за собрание? Думаешь, что бы еще такого сотворить, чтобы ошеломить меня своей восхитительной глупостью?
– Да пошел ты! – ощерилась я и показала глазами на пол: – У меня из-за вас одни проблемы, вон.
Асмодей проследил мой взгляд и побледнел. Ну, по крайней мере, мне так показалось.
– И не только у тебя, по ходу, – крякнул он и приказал Нидхеггу: – Бери Боби, и валите. Люцифер не простит смерти Смерти. Тьфу ты, дьявол, простите за тавтологию.
– А мне чего делать? – спросила, пытаясь избавиться от надоевшей огненной косы в руке.
– Ну, теперь ты исполняющая обязанности убиенной тобой фаворитки властителя ада, – ухмыльнулся демон. – Ладно, не бойся. Как до Ада доберемся, думаю, Люцифер избавит тебя от досадной штуковины. У него на тебя другие планы. Хотя, тебе даже идет. Да, точно, это твое призвание. Ты и без косы сеешь хаос и разрушения.
– Асмодей, – устало вздохнув, спросила: – зачем я Люциферу? Что во мне такого необычного? Почему Гавриил убить меня хочет, а властитель ада желает заполучить в свое пользование. Не верю, что все затеяно только ради того, что принцу нужна невеста. Ведь так? Я думаю, что имею право знать, к чему мне быть готовой.
– Сейчас не время, пора убираться отсюда. Ты мне надоела хуже всех чертей ада. Одни проблемы от твоей персоны, – жестко сказал Асмодей, опалив ненавидящим взглядом. – Собирай свои манатки, и через пять минут жду тебя в холле. Попробуй только опоздать, – угрожающе рыкнул демон и потерял ко мне интерес.
Я поднялась в свою комнату, взяла рюкзак – единственную вещь, которая напоминала мне о родном доме – села на кровать и собралась было зареветь, но вдруг почувствовала странный дискомфорт, словно все внутренности скрутило жгутом. Кровь жгучими потоками хлынула по венам, как после горячего укола, а во рту поселился гадкий металлический привкус. Подхватив торбу, выскочила в коридор и обомлела. Ранее богато украшенный дом, блестящий и переливающийся, стал серым, грязным и тусклым в одночасье, превратившись в заброшенный замызганный сарай, занавешенный столетними паутинами. Такими, обыкновенно, в фильмах показывают дома с привидениями. Бегом спустилась по шаткой лестнице, задыхаясь от невероятного нервного зуда, поселившегося в моем теле.