Следующие дни прошли по плану. Я разобралась с заказами, посидела в библиотеке. В назначенный день пришла в полюбившуюся таверну принимать новых клиентов. К моему удивлению очередь не уменьшилась, а выросла. Я нахваталась заказов на пять дней вперёд.
Прошёл вялый слух, что в пригороде убили из ревности молодую девчонку. Через пару дней об этом забыли. Я восхитилась капитаном. Так пресечь разговоры и собственных подчинённых, и родственников убитой надо уметь. Учитывая обстоятельства дела, подробные слухи могли вызвать панику. Перед выборами никому не нужны волнения.
Прошло пять дней с последней встречи, когда сет Роим снова меня нашёл.
Я возвращалась от больного, и возле дома меня поймал мальчишка-курьер.
- Сета Штарин?
- Да.
- Вам письмо по городу. Получите. Распишитесь.
Я черкнула завиток в ведомости.
- Сколько с меня?
- Не волнуйтесь, кавалер всё оплатил,- белобрысый пацанёнок хитро подмигнул и заговорщически улыбнулся.
От такой вести я опешила. Какой кавалер? Кто-то из клиентов пошутил? Я машинально выдала вихрастому пару монет. От маленькой «плюшки» он не отказался и умчался довольный до нельзя. Письмо прислал сет Роим. Содержало оно отнюдь не любовное послание.
« Только что поступило сообщение о новом обезображенном трупе. Я прошу Вас срочно прибыть на место преступления. Адрес …Оплата – прежняя.» Время, дата, подпись. Я глянула на часы. Двадцать четыре минуты назад. Надо торопиться.
На дорогу ушло тридцать две минуты. Странно. Хожу я быстро. Наверное, бабка мне длинный путь указала.
Возле старого с частично обвалившейся крышей дома собралось немало людей. Кое-как я протолкалась к покосившимся воротам. Страж хотел привычно завернуть зеваку, но моё имя чудесным образом заставило его отступить в сторону. В дверях маячил ещё один охранник. Он тоже проникся, услышав фамилию Штарин, и пропустил меня внутрь.
Сразу за дверью находилась довольно большая комната. В ней занимались разными делами хмурые люди. Стражник, писарь, Роим, незнакомый мне дядька, целитель. Роим и дядька спорили о чём-то. Остальные тосковали. Запах, памятный по прошлому разу, доносился из следующей комнаты. Я огляделась и спросила:
- А зачем здесь лекарь? Что, труп ещё жив?- хотела пошутить, но вышло уж больно мрачно.
Собеседник Роима обернулся ко мне.
Полгода после смерти матери я жила одна в нашем доме, потом бабушка и дедушка вспомнили про меня. Год я прожила у них. Это был тяжёлый год. Убить меня родственничкам не позволяли представления о чести. Любить – тоже. Поэтому меня методично пытались довести до самоубийства. Я самоубиваться отказывалась наотрез, и, в конечном итоге, они меня продали. Но, благодаря им, я научилась скрывать свои чувства и врать с честнейшими глазами. Я не покраснела, не вздрогнула, не уставилась на этого человека, но первые две мысли я не скажу никому и никогда. Бывают такие мужчины, которые, не обладая идеальной красотой, покоряют обаянием.
- Нет,- хмуро ответил капитан,- некоторым становится плохо при осмотре тела.
Представлять меня он не собирался. Я поплелась исследовать останки.
Этого несчастного не стали рубить на мелкие кусочки. Мёртвый юноша почти целый висел под потолком. Зато так было яснее, что конкретно с ним вытворяли.
Сильно, очень сильно ощущался след магии. Не дожидаясь указаний, я вслушалась. Снова целительство и мощное воздействие на рассудок жертвы.
- Спешу обрадовать, здесь был маг разума. Сильный и искусный. При помощи амулетов лечил жертву и как-то влиял на сознание.
- Как именно?
- Не знаю. Чарами разума я владею плохо, но, судя по силе эха, колдун творил что-то очень серьёзное. Может, принуждал к чему-то. Может, вмешивался в память.
- Это тот же человек, который убил девушку?
- Он подписи не оставил, а след скрыл. Но, вообще-то, похоже.
- А что за эмоции он испытывал? Нам нужно выяснить мотив. Ненависть, любовь, обида?
- Я гляну, но сведения будут недостоверны. И, если прошлое убийство тоже его вина, то и тогда я не ручаюсь за точность.
- Почему?
- Это опытный маг разума. Изменить эмоциональный фон для него – раз плюнуть. Тем более что мои способности в этом направлении очень скромные. Я просто не замечу наведённых чар.
- Я учту. Приступайте.
Я пожала плечами и пошла за белладонной. Наверняка, агония парня будет заглушать всё остальное так, что имеет смысл сразу принять обостряющее восприятие снадобье.
Сглатывая горький настой, я недовольно морщилась. Сейчас я буду красной как после бани, с сухими, обмётанными белой гадостью, губами, с неестественно широкими зрачками. Я не рассчитывала покорить понравившегося мужчину и в обычном виде, но знать, что он увидит урода, было неприятно. Кто же он такой?
Я встала посреди бывшей спальни в шаге от мертвеца. Там, где не было потёков крови и грязи, виднелась гладкая кожа. Иначе определить возраст не получалось, страдания смыли молодость и красоту. Я встряхнулась. Пора заняться делом.
Воздух вышибло, как от удара под дых. Я безрезультатно пыталась вдохнуть секунд пять. Наконец, у меня получилось. На глаза выступили слёзы. Сет Роим и незнакомец с беспокойством смотрели на меня. Нет! Мне нечего им сказать, кроме личных впечатлений. Я почти ничего не увидела. Нужно глубже нырять.
Закончила я довольно быстро. Меня трясло от страха. Пепельноволосый положил руку мне на плечо.
- С вами всё в порядке?- -
- Да,- и без перехода поинтересовалась,- а как вас зовут?- всё что угодно, только бы не думать о том ужасе.
- Оласс Сель. Я - кандидат в совет от нашего города. Примчался узнать, не могу ли я чем-то помочь.
Я кивнула. В преддверии выборов кандидаты во всё лезут, лишь бы засветиться.
Его ладонь соскользнула по моей ключице. То ли погладил, то ли неловко руку убрал. Я судорожно сглотнула вязкую слюну. Надо собраться. От меня ждут ответов, а не романтических бредней.
- Здесь было трое. Убитый, маг и обычный человек – охранник, я думаю. Маг пытал, лечил и внушал определённый настрой жертве. Проще говоря, истязаемый был счастлив до самой последней секунды. Эйфория, радость, резкое снижение критичности. Как при бурной влюблённости. Только без конкретного адресата. Он любил весь мир. Зачем это понадобилось магу, понятия не имею. И он, и охранник были спокойны и сосредоточены. Для них это было работой – важным, кропотливым трудом, а не развлечением. Всё.