Полицейские по-прежнему глядели на меня, ожидая продолжения. Я выпрямилась и развела руками:
– Это всё. Мы разговаривали совсем недолго, а потом подошел Эдди с друзьями. Они начали к нему приставать. Мне, если честно, не по себе… Может, если б я не обратилась к Стрикленду, он был бы сейчас жив.
Вдруг в комнату вошел Зак, взял Блэкуэлл за руку и потянул. Приподнявшись, она вопросительно посмотрела на меня.
– Пока, – заявил брат, пытаясь провести ее к двери.
– Она еще не уходит, Зак. – Я поспешила к нему и попыталась отвести обратно на кухню. – Чуть позже. Доешь обед, хорошо?
Он покачал головой и громче повторил:
– Пока!
– Ба! – крикнула я.
– Может, продолжим разговор на крыльце? – предложила женщина, мягко высвобождая руку из пальцев Зака. Оба полицейских поднялись с дивана, и я последовала за ними.
– Простите. У моего брата аутизм, он любит придерживаться привычного распорядка, а незнакомцы его тревожат.
– Ничего страшного, – заверила Блэкуэлл. – Вернемся ко вчерашнему вечеру. Мистер Стрикленд не упоминал о каких-либо проблемах? Что вы можете сказать о его состоянии? Вероятно, вы последняя, с кем он разговаривал.
И вновь по позвоночнику пробежала ледяная дрожь.
– Он казался обозленным. Будто презирал всех и вся. Упомянул, что приехал ненадолго, на похороны матери. И что в наших краях пропадают люди.
– Он назвал конкретные имена? – спросил лейтенант Оливер напряженным тоном.
– Нет, он выражался туманно. Разумеется, я предположила, что речь идет о Кормье.
– Мы в курсе этого дела, – Блэкуэлл кивнула. – Что-нибудь еще?
Я было покачала головой, но замерла.
– Чуть не забыла! Он намекнул, что занят какой-то секретной сделкой. Есть, мол, прибыльное дело, которое нужно завершить до отъезда.
– Секретная сделка? – Блэкуэлл и Оливер синхронно подались вперед.
– Как же он выразился… – Я напрягла память, вспоминая его хитрую ухмылку в баре. – «Частное дельце» – так он это назвал. Я предположила, что речь о наркотиках или о чем-то еще незаконном.
– Почему вы так подумали? – спросил Оливер. – Может, он говорил о документах матери?
Я задрала подбородок:
– Потому что он вел себя до жути скрытно: понизил голос и оглядел помещение. Этот тип хладнокровно застрелил моего двоюродного дядю, вроде как своего друга. Считайте меня циничной, но я ожидала от него самого худшего.
Женщина достала из кармана визитку и протянула мне:
– Позвоните, если вспомните что-нибудь еще.
Копы сели в машину и уехали. Апрельский ветерок трепал мою тонкую футболку. Я потерла гусиную кожу на руках, тревожась от мысли, что, возможно, я последняя, с кем Рэй общался перед смертью.
«Добро пожаловать на малую родину», – горько подумала я, возвращаясь в дом. Внезапно в нем стало слишком тесно и душно.
В гостиную сердито ворвалась бабуля, Зак шел за ней по пятам.
– Уехали?
– Да, мэм. – Я предчувствовала, что она вот-вот на меня набросится.
Зак подскочил к окну.
– Уехали! – сообщил он, когда машина скрылась из виду. Хотя его голос, как обычно, оставался безэмоциональным, брат явно был доволен и неторопливо побрел в свою комнату.
Как только за ним закрылась дверь, Ба повернулась ко мне:
– Какого черта ты разговаривала с Рэймондом Стриклендом?!
– Ну, на тот момент мне это казалось важным. Хватила лишнего, – призналась я, криво улыбнувшись.
– Влей в меня хоть весь виски в том баре, я все равно не заговорила бы с этим мерзавцем! Он разрушил жизнь моей сестры. Где твоя преданность семье?
Ее слова меня задели.
– Именно из-за преданности семье мой затуманенный алкоголем мозг решил, что обязательно нужно подойти к этому типу и высказать, сколько горя хлебнула бабушка Тресси.
Гнев Ба мгновенно растаял, мышцы в плечах заметно расслабились.
– Хм! Пусть это послужит тебе уроком. Нельзя общаться с отребьем, проблем не оберешься…
– Да, мэм.
– И закроем эту тему.
– Но…
– Никаких «но»! В конце концов Рэймонд Стрикленд получил по заслугам.
Железная логика, не поспоришь. И ее гнев вполне обоснован. Многие считают бабулю холодной и суровой, ведь ее мягкую сторону знала только я. Она ухаживала за моей смертельно больной матерью, а затем воспитала внука с особенностями, никому не жалуясь. Мне никогда не иметь и половины ее стойкости и сострадания. В последнее время я то и дело упивалась жалостью к себе да плакалась перед Даной при каждой возможности.